На основе учения А. А. Ухтомского о доминанте И. А. Аршавским было предложено понятие «гестационной доминанты» (от лат. gestatio — беременность, do-minans — господствующий). Оно наиболее удачно отражает особенности протекания физиологических и нервно-психических процессов в организме беременной женщины (Аршавский И. А., 1967). Гестационная доминанта обеспечивает направленность всех реакций организма на создание оптимальных условий для развития эмбриона, а затем плода. Это происходит путем формирования, под влиянием факторов внешней и внутренней среды, стойкого очага возбуждения в центральной нервной системе, обладающего повышенной чувствительностью к раздражителям, имеющим отношение к беременности и способным оказывать тормозящее влияние на другие нервные центры.
Различают физиологический и психологический компоненты гестационной доминанты, которые, соответственно, определяются биологическими или психическими изменениями, происходящими в организме женщины, направленными на вынашивание, рождение и выхаживание ребенка. Психологический компонент гестационной доминанты (ПКГД) вызывает особый интерес перинатальных психологов и психотерапевтов. Он представляет собой совокупность механизмов психической саморегуляции, включающихся у женщины при возникновении беременности, направленных на сохранение гестации и создание условий для развития будущего ребенка, формирующих отношение женщины к своей беременности, ее поведенческие стереотипы.
В результате изучения анамнестических сведений, клинико-психологических наблюдений за беременными женщинами и бесед с ними, было выделено пять типов ПКГД: оптимальный, гипогестогнозический, эйфорический, тревожный и депрессивный (Добряков И. В., 1996).
Оптимальный тип ПКГД отмечается у женщин, ответственно, но без излишней тревоги относящихся к своей беременности. В этих случаях, как правило, супружеский холон зрелый, отношения в семье гармоничны, беременность желанна обоими супругами. Женщина, удостоверившись, что беременность наступила, продолжает вести активный образ жизни, но своевременно встает на учет в женскую консультацию, выполняет рекомендации врачей, следит за своим здоровьем, с удовольствием и успешно занимается на курсах дородовой подготовки. Оптимальный тип способствует формированию гармонического типа семейного воспитания ребенка.
Гипогестогнозический типПКГД (от греч. hypo — приставка, означающая слабую выраженность; лат. gestatio — беременность; греч. gnosis — знание) нередко встречается у женщин, не закончивших учебу, увлеченных работой. Среди них встречаются как юные студентки, так и женщины, которым скоро исполнится или уже исполнилось 30 лет. Первые не желают брать академический отпуск, продолжают сдавать экзамены, посещать дискотеки, заниматься спортом, ходить в походы. Беременность у них часто незапланированная и застает врасплох. Женщины второй подгруппы, как правило, уже имеют профессию, увлечены работой, нередко занимают руководящие посты. Они планируют беременность, так как справедливо опасаются, что с возрастом повышается риск возникновения осложнений. С другой стороны, эти женщины не склонны менять жизненный стереотип, у них «не хватает времени» встать на учет в женскую консультацию, посещать врачей, выполнять их назначения.
Женщины с гипогестогнозическим типом ПКГД нередко скептически относятся к курсам дородовой подготовки, пренебрегают занятиями. После родов у них часто отмечается гипогалактия. Уход за детьми, как правило, передоверяется другим лицам (бабушкам, няням), так как сами матери «очень заняты». Нередко этот тип ПКГД также встречается у многодетных матерей. Чаще всего ему сопутствуют такие типы семейного воспитания, как гипопротекция, эмоциональное отвержение, неразвитость родительских чувств.
Эйфорический. тип ПКГД (от греч. ей — хорошо; phero — переносить) отмечается у женщин с истерическими чертами личности, а также у длительно лечившихся от бесплодия. Нередко беременность у них становится средством манипулирования, способом изменения отношений с мужем, достижения меркантильных целей. При этом декларируется чрезмерная любовь к будущему ребенку, возникающие недомогания и трудности преувеличиваются. Женщины претенциозны, требуют от окружающих повышенного внимания, выполнения любых прихотей. Врачи, курсы дородовой подготовки посещаются, но далеко не ко всем советам пациентки прислушиваются и не все рекомендации выполняют или делают это формально. Эйфорическому типу ПКГД соответствует расширение сферы родительских чувств к ребенку, потворствующая гиперпротекция, предпочтение детских качеств. Нередко отмечается вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания.
Тревожный тип ПКГД характеризуется высоким уровнем тревоги у беременной, что влияет на ее соматическое состояние. Тревога может быть вполне оправданной и понятной (наличие острых или хронических заболеваний, дисгармоничные отношения в семье, неудовлетворительные материально-бытовые условия и т. п.). В некоторых случаях беременная женщина либо переоценивает имеющиеся проблемы, либо не может объяснить, с чем связана тревога, которую она постоянно испытывает. Нередко тревога сопровождается ипохондричностыо. Повышенную тревожность нетрудно выявить как врачу женской консультации, так и ведущим курсы дородовой подготовки, однако беременные женщины с этим типом ПКГД далеко не всегда получают адекватную оценку и помощь. К сожалению, именно неправильные действия медицинских работников довольно часто способствуют повышению тревоги у женщин. В этих случаях повышенный уровень тревожности у беременной женщины должен расцениваться как ятрогенный (от греч. iatros — врач; genes — порождающий), то есть связанный с неправильным оказанием медицинской помощи. Большинство беременных женщин с этим типом ПКГД нуждаются в помощи психотерапевта. Став матерями, они отличаются повышенной моральной ответственностью, неуверенны в своих силах и способностях воспитывать ребенка. Воспитание детей чаще всего носит характер доминирующей гиперпротекции. Нередко и вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания, обусловливающее противоречивый тип воспитания.
Депрессивный тип ПКГД проявляется, прежде всего, резко сниженным фоном настроения у беременных. Женщина, мечтавшая о ребенке, может утверждать, что теперь не хочет его, не верит в свою способность выносить и родить здоровое дитя, боится умереть в родах. Часто у нее возникают мысли о собственном уродстве, то есть возникают дисморфоманические идеи (от греч. dys — приставка, означающая расстройство, morphe — форма, mania — одержимость). Женщины считают, что беременность «изуродовала их», боятся быть покинутыми мужем, часто плачут. В некоторых семьях подобное поведение будущей матери может действительно ухудшить ее отношения с родственниками, объясняющими все капризами, не понимающими, что женщина нездорова. Это еще больше усугубляет ее состояние. В тяжелых случаях появляются сверхценные, а иногда и бредовые ипохондрические идеи, идеи самоуничижения, обнаруживаются суицидальные тенденции. Гинекологу, акушеру, психологу, всем, кто общается с беременной, очень важно своевременно выявить подобную симптоматику и направить женщину на консультацию к психотерапевту или психиатру, который сможет определить невротический или психотический характер депрессии и провести соответствующий курс лечения. К сожалению, депрессивный тип ПКГД, как и тревожный, нередко формируется у беременной женщины в связи с неосторожными высказываниями, поступками медицинского персонала, что является ятрогенным. Отклонения в процессе семейного воспитания при этом типе ПКГД аналогичны тем, что развиваются при тревожном типе, но более выражены. Встречаются также эмоциональное отвержение, жестокое обращение. При этом мать испытывает чувство вины, усугубляющей ее состояние.
Определение типа ПКГД может существенно помочь разобраться в ситуации, при которой вынашивался и родился ребенок, понять, как складывались отношения в семье в связи с его рождением, каким образом формировался стиль семейного воспитания.
Тип ПКГД отражает, прежде всего, личностные изменения и реакции женщины, то есть изменения в системе ее отношений. О типе психологического компонента гестационной доминанты можно судить, основываясь на результатах исследования значимых отношений беременной.
Аборт — это жестокая реальность, травма, где жертв много: ребенок, сама женщина и ее окружение. Для женщины аборт — всегда потеря, для кого-то добровольная, для кого-то вынужденная, потеря ребенка, возможность реализовать свои материнские чувства.
Никто не предупреждает женщину, что теперь она не сможет жить как прежде. После аборта у женщины есть желание вернуть все, как было до беременности, она хочет избавиться от ребенка и жить дальше, и это желание загоняет женщин в ловушку.
Что же происходит с женщиной после аборта, когда ребенка больше нет
70 % женщин, по данным некоторых авторов, сталкиваются с явными трудностями после произошедшего, остальные 30% не считают аборт проблемой и могут полагать, что сделали все верно. Могут не связывать возникающие у них психологические сложности с абортом.
У большинства женщин возникает ощущение не восполнимой утраты, чувство вины за содеянное, сожаление, ощущение себя никчемной. Произошла безвозвратная потеря, женщины переживают горе, душевную боль и эти переживания находятся за пределами обычных человеческих эмоций.
Но выразить их в социально приемлемой форме, оплакать, похоронить, вместе с другими людьми, погоревать, получить утешение, женщины не могут. Рана кровоточит, и женщина не знает, как вылечить эту боль.
Исследовательница этой проблемы, Тереза Берк, назвала такие слезы запрещенными, на них у женщины в нашем обществе нет права. Но с чувствами не поспоришь, они есть и найти выход не могут.
Это состояни — неспособность выразить свои чувства и справиться с гневом, болью, страхом и виной, неспособность принять убийство ребенка — получило название постабортный синдром (ПАС).
Постабортный синдром выражается:
депрессия,
апатия,
грусть и неконтролируемые слезы,
приступы гнева,
чувство обиды
воспоминания об аборте, вызванные чем-либо увиденным или услышанным
чувство скорби, возникающие в годовщину аборта или предполагаемого дня рождения ребенка,
самобичевание,
тревожность,
страх будущего,
повышенная раздражительность,
вина, что я живу, а ребенок нет,
подавление мыслей об аборте,
избегание ситуаций, мест, людей, напоминающих об аборте,
отторжение к мужчинам, отказ от близких отношений,
эмоциональная отстраненность от близких,
холодность и жестокость к собственным детям,
неприязнь к беременным и детям
агрессия к врачам, к лицам, причастным к решению об аборте,
неразборчивые половые связи,
плохой сон,
кошмарные сновидения,
отсутствие аппетита или переедание
снижение полового влечения,
мысли о самоубийстве,
злоупотребление алкоголем, наркотиками.
Постабортный синдром могут переживать также мужчины, дети, врачи, консультанты, все те люди, которые как-то столкнулись с этим, участвовали в принятии решения или его осуществлении.
Стадии ПАС:
Отрицание свершившегося. Чувства женщиной не выражаются, отмечается отрешенность и оцепенение.
Агрессия на окружающих, что позволили сделать или не поддержали, не остановили ее, агрессия может быть явной, а чаще скрывается и подавляется, что приводит к вытесненным чувствам.
Депрессия, потеря интереса к жизни.
Принятие. Наступает, когда полноценно пройдены другие стадии горевания, а чувства проявлялись и осознались.
Женщина может «застревать» на предыдущих стадиях.
В уже упомянутой книге «Запрещенные слезы» Терезы Берк, говорится, что для женщин в обществе существует социальный запрет на открытое выражение своих чувств. Позиция такова: нет ребенка — нет проблемы, нет чувств, нет горя. Такое отношение не дает возможность женщине полноценно прожить свое горе, исцелить себя.
Какая психологическая помощь и кем может оказываться женщине, которая перенесла аборт:
Это могут быть разные люди: близкие и друзья, психолог, священник.
Чем большими ресурсами женщина воспользуется, тем ей легче будет справиться.
После аборта со стороны близких людей желательно:
Быть рядом, когда необходимо
Быть недалеко, чтобы женщина знала, что поддержка есть, нужно только позвать
Дать возможность побыть одной, если женщина хочет этого
Говорить с ней о своем отношении и своих чувствах
Обсуждать с ней ее состояние и ее чувства.
Самой женщине важно:
Не игнорировать, не прятать боль и делать вид, что все хорошо
Дать выход эмоциям, поплакать, покричать, дать выход гневу, слезам
Определить круг доверенных лиц, которые смогут поддержать и понять, не останутся в стороне
Если возникают опасения, что другие, которых не хочется посвящать, узнают, стоит ограничить на время круг общения, дать себе время побыть одной, или только с близкими.
Говорить о своих чувствах, мыслях
Если близкие не хотят об этом и слышать, попытаться понять их: у них тоже срабатывает защита от переживаний, и прежде чем говорить о себе, следует спросить, что они думают и чувствуют
Если близкие не знают и не должны узнать, или совсем не хотят говорить, найти психолога или священника
О чем женщине стоит подумать и на какие вопросы откровенно ответить:
Осознать последствия аборта: признать убитого ребенка ребенком, а не «сгустком клеток»
Признать, что боль, которую она испытывает, связана с потерей ребенка
Использовать внешнее выражение печали, траур, насколько это возможно
Разобраться с подавленными чувствами: горем, виной, гневом, одиночеством, амбивалентной привязанностью к потерянным детям
Понять, как на свою жизнь повлияла понесенная утрата
Простить людей: мужа, родителей, друзей, медработников и других, участвующих прямо или косвенно в аборте
Простить саму себя и поросить прощения у Бога
Переключиться с болезненных переживаний на позитивный настрой
Обрести готовность примириться с пережитым и получить исцеление
Возможность пересмотреть свою жизнь, увидеть картину своей жизни в целом и научиться воспринимать ее в новом свете
Открыть для себя смысл произошедшего и позволить Богу трансформировать пережитое в желание обрести надежду, покой и освобождение
Эти вехи или этапы для преодолении негативных переживаний или исцеления могут проходить женщины, как сами, так и с помощью психолога.
Для профессиональной психологической помощи можно кратко обозначить этапы работы:
Признание убийства ребенка и отреагирование чувств.
Возвращение ребенка в семейную систему.
Определение вины участников события и их прощение.
Прощение от ребенка, от Бога.
Выбор возможного возмещения.
Применяемые методики в психологической работе: Генограмма, «Семейная социограмма», «Дневник событий», «Письмо ребенку» и др.
Только последовательно, шаг за шагом, называя вещи своими именами, отреагировав чувства и обратившись к ресурсам, психолог и женщина дойдут до цели, до исцеления. Один из важных критериев ее достижения будет отказ от абортов в будущем.
Согласно всем практическим психологическим школам, принятие решения об аборте есть показатель наличия проблем внутри женщины и внутри семьи, такое решение определяется отношениями со своими родителями, особенно с мамой, наличием внутриличностных конфликтов, отношением к себе, как к женщине, наличием и качеством эмоциональной зрелости.
Исходя из этого, работа психолога с переживаниями после аборта будет неизбежно затрагивать такие темы, как отношение к себе, отношение с мамой и др.
ОТКАЗ от абортов в будущем есть показатель положительных изменений в психической организации женщины.
Материнские чувства – сложный феномен, и «включаются» они, как правило, не сразу.
В норме для того, чтобы почувствовать себя мамой и начать получать удовольствие от материнства, требуется некоторый временной промежуток. Обычно этот адаптационный период занимает от 4 до 8-9 недель, то есть в среднем 40 дней – классическое время для приспособления к новому состоянию. И только после того, как это время прошло, большинство первородящих женщин начинают ощущать ту самую долгожданную материнскую нежность к младенцу. У женщин, переживших аборт, материнские чувства могут быть напрочь «вырублены». И если роды и момент узнавания новорожденного, то есть импринтинга, не включат их, они могут «спать» неограниченно долго.
Екатерина Бурмистрова, психолог
Эмоциональная холодность к младенцу
Формально женщина может быть прекрасной, высокомотивированной мамой, без особого труда справляющейся с уходом за малышом. Но внутри у нее сохраняется некоторый ледок. К сожалению, (или к счастью?) понять, что дела с ней обстоят именно так, женщина фактически не в состоянии. Помните, как в сказке про Снежную Королеву, пока осколок был внутри, человек не понимал, насколько он на самого себя не похож? И только когда осколок выходил наружу, человек начинал осознавать, что он в этом состоянии натворил. Женщина, прошедшая через аборт, как правило, ничего «такого» не делает. Она ведет себя, как все молодые матери: в меру неопытная, в меру неуверенная. Она, сама того не ведая, избавившись от предыдущей беременности, наказала и себя, и своего первенца.
Особой радости, сердечного трепета и тепла к младенцу такая женщина испытывать не может. Пока.
Как пойдут дела дальше, во многом зависит от числа абортов и многих сопутствующих обстоятельств. А также от степени раскаяния женщины, оплаканности греха.
Отторжение, передача ребенка в другие руки
Самое страшное, что может, наверное, случиться, если женщина, не справляясь с нагрузкой и нахлынувшими на нее противоречивыми чувствами, эмоционально передоверяет малыша другому человеку – бабушке, няне. Формально она является матерью, но основной уход за младенцем теперь не на ней. Такое положение вещей проблему только усугубит. Подросший ребенок будет иметь к маме глобальные эмоциональные претензии.
Интуиция молчит, женщина не верит своей интуиции
Сердечное чувство, душевное расположение никогда не подтолкнет женщину к аборту. И совесть, интуиция в решающий момент вопиют: «Остановись! Что же ты делаешь!» Чтобы пойти дальше, их нужно просто заткнуть. Вот именно так, грубо. Или не обращать на них никакого внимания. Аборт длится недолго, а вот последствия его – физические, эмоциональные, нравственные, душевные – можно расхлебывать всю жизнь. И если мы через что-то переступили, это больше не является для нас ориентиром. Интуиция замолкает, и, возможно, надолго. Женщина чувствует, что она потерялась в жизни. Не секрет, что пары, пошедшие на аборт, чаще всего распадаются. И тому есть множество причин.
Рациональное и иррациональное чувство вины
Ребенок, рожденный после одного или нескольких абортов, внешне может не нуждаться ни в чем. Семья, без которой рождение ребенка не мыслилось, построена (и женщина тщательно гонит мысли о том, что построена она на крови), материальная база создана. Этот ребенок – желанный. Перед ним матери не в чем оправдываться.
Но чувство иррациональной вины может по временам просто захлестывать женщину, ставшую теперь матерью. И это вполне объяснимо, даже с рациональной точки зрения. По-настоящему вину женщина испытывает не перед этим младенцем, а перед тем, другим, который не увидел свет. Просто теперь, когда появился ребенок и материнские чувства были допущены в сознание, женщина начинает понимать, что же произошло тогда. Могут приходить мысли о том, сколько теперь было бы тому ребенку, что бы он уже умел делать.
Если женщина не хочет подобных мыслей
И если все это в сознание не пропускать, то будет казаться, что женщина что-то не додает. Кому? Ребенку. Какому? А ведь есть только этот! Так снова может быть запущен механизм вытеснения. А ребенок займет позицию «Зеницы ока». Мама будет очень за него бояться и с трудом отпускать от себя, ей может начать казаться, что она не имеет права отойти ни на минуту.
Ее повышенное внимание – компенсаторно. Она как будто хочет отдать этому ребенку двойную меру – за того, неродившегося. И абсолютно этого не осознает. Сверхтревожное, гипервключенное отношение к младенцу – прекрасная почва для воспитания будущего эгоцентрика.
Материнская сверхвключенность в младенца и повышенная тревожность
Бывает так, что комплекс вышеописанных чувств, гремучий коктейль, состоящий из молчащей интуиции, неосознаваемой вины и вполне ощутимого страха, может делать женщину тревожной и сверхвключенной в младенца. Малейшее его попискивание рассматривается такой матерью как призыв и просьба о помощи. И если женщина не может удовлетворить ее тут же – она чувствует себя предательницей.
Возникает эмоциональный симбиоз с матерью, мешающий полноценному развитию ребенка, истощающий маму.
Раздражение от плача малыша в течение первого года
«Выключенные» в свое время на стадии зарождения материнские чувства могут давать о себе знать тем, что женщина может вместо нормальной жалости испытывать раздражение, злобу и даже агрессию в то время, когда ребенок плачет. А малыш, чувствуя парадоксальную материнскую реакцию, плачет еще сильней и становится беспокойным, крикливым, требовательным.
Мой ребенок – трудный
В силу вышеперечисленных обстоятельств у женщины может возникать ощущение, что дело вовсе не в ней самой, а в характере, личностных особенностях или здоровье ребенка. Но кто тут, в этой парочке, трудный – еще надо доказать. У женщин с плохо развитыми родительскими инстинктами дети часто становятся довольно требовательными. Просто, чтобы выжить. Это не ребенок трудный, а Вам сложно с ним.
Идущая на аборт. Психологическое состояние женщины перед прерыванием беременности
Итак, основное внутреннее стремление женщины, собирающейся сделать аборт, – это не допустить в свое сознание мыслей о том, что то, что внутри нее живет (без спросу завелось), – это живое существо.
Всеми правдами и неправдами женщина строит в своем сознании перегородки, и не подпускает близко телесные и психические ощущения развивающейся беременности. Ее пугают измененные вкусовые и обонятельные ощущения, а увеличившийся размер талии просто раздражает.
Всеми силами женщина отгораживает свое сознание и свое восприятие от всего, связанного с собственной – нежеланной – беременностью, а также детьми вообще.
Женщину в этот период могут крайне раздражать дети подруг и родственников, а также случайно встреченные на улице малыши. Беременная и недавно сделавшая аборт женщина сознательно или полусознательно старается избегать подобных встреч. Происходит это потому, что мышление человека во многом ассоциативно – увидев детишек или просто предметы детского обихода, можно вспомнить про своего нерожденного. А это – страшно, опасно.
Ведь если такие мысли подпустить близко, чувство вины накроет с головой, и не сможет не прийти осознание того, ЧТО же она собирается сделать.
Про обстоятельства, сопутствующие аборту можно много говорить. Но тема данной статьи – то, что происходит после него с сознанием женщины, а еще точнее — о долговременных последствиях и изменениях материнского поведения.
«Защитная стена» в сознании женщины и последствия ее возникновения
Собираясь избавиться от ребенка, женщина сначала избавляется от любых мыслей о нем, от чувств, которые нормальным образом пробуждает младенец. Женщина строит в своем сознании крепкую защитную стену для того, чтобы чувство вины и непоправимой утраты не настигло ее. На языке психологов это называется «вытеснение».
Защитная стена, как правило, возникает. Но вот демонтировать, устранить ее женщина часто не в состоянии. Так уж устроена человеческая психика: психологические защиты, которыми мы пользуемся, начинают работать без нашего ведома и нашего желания.
Стена, отделяющая сознание несостоявшейся матери от всего, связанного с детьми, начинает работать автоматически. И женщина не чувствует нормального тепла и нежности. А ощущает страх различной силы и вину.
В Германии постабортный синдром описала Дороте Эльбрух в своей книге «Риск прерывания беременности и травма после этого». Д. Эльбрух отмечает, что впервые определение ПАС разработала в 1985 г. американский психолог и семейный терапевт, д-р Анне С. Спекгард в своей диссертации. Она отмечает, что часто информацию о ПАС сознательно скрывают как вредную для женщин, которые уже сделали аборт, и для тех, которые только собираются это сделать. Д. Эльбрух справедливо спрашивает: где женщина после аборта может «спрятаться» от своей скорби. Ведь заманивали её в эту ловушку многие, изображая аборт как несложную развязку, даже саркастически замечая, что это, дескать, в интересах ребёнка. Человеческий недалёкий ум, конечно, допускает иногда такие «шутки». Однако инстинкт, психика, совесть рано или поздно дадут о себе знать. Д. Эльбрух считает неоправданной такую самоуверенность, что, дескать, постабортный синдром можно предотвратить, проведя несколько бесед, а потом смело продолжать работу относительно либерализации абортов. Эти вопросы намного проблематичнее, чем это себе представляют некоторые заинтересованные люди, зарабатывающие немалые деньги на этом деле. Так, например, они уверяют, что если женщины после аборта страдают из-за чрезмерного чувства вины, то нужно как можно решительнее избавиться от него, одновременно порвав с религией, которая им его «навязывает». Речь идет, дескать, о «приобретенном», совсем ненужном чувстве вины.
Однако, г-жа Эльбрух ссылается на высказывание еврейского философа Мартина Бубера: «Настоящее чувство вины появляется тогда, когда нарушаются человеческие взаимоотношения». Если исходить из такого определения вины, то можно сказать: женщина очень хорошо понимает, что абортом она нарушила человеческие отношения, самовольно уничтожив жизнь. Это совсем не означает, что женщин, которые сделали аборт, нужно ставить к позорному столбу, бросать в них первый камень, но, по мнению Д. Эльбрух, они должны осознать свою ответственность за содеянное. Лишь таким образом, разобравшись, что такое аборт, и постановив больше никогда его не повторять, женщина сможет частично избавиться от сильного чувства вины. Дискуссии о ПАС терапевты называют «конфронтацией». По их мнению, женщинам, которые страдают ПАС, не нужна ни терапевтическая, ни церковная помощь. Однако опыт показывает противоположное. С совестью нельзя экспериментировать. Она ни феминистическая, ни антифеминистическая, её нельзя заставить замолчать, она — неподкупна. Ни одна тема, касающаяся абортов, не является таким сильным табу, как та, что неродившийся ребёнок, на какой бы стадии развития он ни находился, является «от начала человеком», а также та, что после аборта наступает расплата для «матери» — угрызения совести и безграничное чувство вины.
Источник: https://materinstvo.ru/art/postabort Materinstvo.ru
Аборт. Смертность от внешних причин. Исследование. Финляндия 1987-2000 гг.
Ранее было проведено лишь несколько исследований о взаимосвязи между беременностью и смертностью от внешних причин.
Методы: информация о смертности от внешних причин среди женщин в возрасте 15-49 лет в Финляндии в 1987-2000 годах (n = 5299) была взята из трех национальных реестров здравоохранения для выявления случаев смерти, связанных с беременностью (n = 212).
Результаты: смертность женщин по внешним причинам во время беременности и в течение 1 года после прекращения беременности была ниже, чем смертность от внешних причин среди небеременных женщин (относительный риск 0,79, 95% доверительный интервал 0,69-0,91). Однако, при общем увеличении числа самоубийств и убийств, наибольший риск был выявлен среди женщин, совершивших аборт, особенно в возрастной группе от 15 до 24 лет.
Выводы: низкий уровень смертности от внешних причин свидетельствует о защитном эффекте родов, но повышенный риск после прерывания беременности должен быть признан при предоставлении медицинских и социальных услуг.
Ключевые моменты
Информация о смерти от внешних причин была взята из трех национальных реестров здравоохранения для выявления случаев смерти, связанных с беременностью.
Показатели смертности от непреднамеренных травм, самоубийств и убийств были ниже среди рожающих женщин, чем среди небеременных женщин.
Показатели смертности по внешним причинам после искусственного аборта были выше, по сравнению со смертностью среди небеременных женщин.
Повышенные показатели смертности и самоубийств наблюдались у женщин в возрасте 15-24 лет с недавним спонтанным абортом или внематочной беременностью.
Повышенный риск смертности после прерывания беременности должен быть признан при предоставлении медицинских и социальных услуг.
Из 212 наблюдаемых случаев смерти… Доля случайных смертей была самой высокой среди женщин, у которых был недавний искусственный аборт (72,5%) или выкидыш (60,6%). Этот показатель был значительно ниже среди беременных женщин или женщин с недавними родами (37,5%) и среди небеременных женщин (33,5%).
После искусственного аборта показатели смертности, связанные с беременностью, были выше, чем показатели смертности среди небеременных женщин во всех возрастных группах.
Установленные по возрасту коэффициенты смертности от смертей из-за непреднамеренных травм, самоубийств и убийств были значительно ниже после родов, чем среди небеременных женщин… Этот эффект не наблюдался после выкидыша или внематочной беременности, и, по сути, показатели самоубийств и убийств для женщин моложе 25 лет были выше, чем среди небеременных женщин.
В течение года после аборта смертность женщин из-за непреднамеренных травм, самоубийств и убийств была значительно выше, чем среди небеременных женщин во всех возрастных группах.
Источник:
Mika Gissler, Cynthia Berg, Marie-Hélène Bouvier-Colle, Pierre Buekens; Injury deaths, suicides and homicides associated with pregnancy, Finland 1987–2000, European Journal of Public Health, Volume 15, Issue 5, 1 October 2005, Pages 459–463
У детей, которые зачаты до аборта, есть в жизни опыт потока материнской любви, есть опыт пребывания в безопасном и гармоничном пространстве лона матери. Этим детям удалось пережить состояние безопасности, доверия, счастья и любви. Всё это прекращается позже, с первым абортом матери. Ребенок внезапно теряет мать. После аборта мать начинает тянуть в смерть – ребенок в панике. На бессознательном уровне он устремляет все свои душевные силы на спасение мамы и контроль над ней. Контролировать приходится её присутствие в жизни. Важно понимать, что для ребёнка душевное (а значит и энергетическое) присутствие матери означает, что его жизнь в безопасности. Часто, после аборта матери дети начинают хуже учиться, или становятся капризными, или начинают болеть. Во взаимоотношениях с матерью такие дети чувствуют себя ненужными, преданными, одинокими. Подобную отверженность ребенок начинает «объяснять» себе тем, что он плохой. И теперь он изо всех сил начинает возвращать существовавшее недавно материнское расположение и мир. Т.е. в его душе возникает образ, что он может и должен изменить ситуацию. Например, став помогающей фигурой для мамы: родителем, другом, психотерапевтом, смыслом жизни, клоуном-весельчаком. Кроме того, после аборта неминуемо портятся парные отношения родителей, которые уладить также берётся ребенок. Начинает расти сильное напряжение в его душе. Спасение матери превращается в миссию. Формируется болезненная связь. Став взрослыми, уже имея свои семьи, для этих людей приоритетными остаются отношения с матерью, с родительской семьёй, нежели отношения с партнером, детьми и своей жизнью. Складывается такое впечатление, будто эти люди когда-то в детстве «дали слово» спасти свою мать и продолжают держать его и по сей день. Даже ценой собственной жизни.
Кроме того, включается еще одна сложная динамика. Поскольку у живых детей сильная связь с абортированными братьями и сестрами, то дети, рожденные до аборта, на правах старшего ребенка начинают «опекать» тех, кто после них. А именно, из солидарности с умершими младшими детьми, старшие начинают отказываться от своей жизни. В том смысле, что жизнь перестает приносить радость, легкость, восторг от открытий и т.п. Появляется подавленность, опустошенность, возникает ощущение безрадостности бытия, нежелание что-либо делать, творить… другими словами, мало сил на жизнь. Такое душевное состояние приводит к физическим заболеваниям. Возможно, все выше перечисленное не видно сразу, но с годами, подобное состояние становится очевидным. Причем чем больше абортов, тем тяжелее состояние. Вплоть до суицидальных попыток. Таким образом, пытаясь смягчить и уравновесить мамину боль и вину, ребенок «смотрит» на детей, «скорбит», «оплакивает», «любит» и «заботится» о них вместо матери. Если эту бессознательную динамику можно было бы выразить словами, то она звучала бы так: «Если мама вас не любит, то это буду делать я» и «когда я отказываюсь от радости и полноты жизни – я с вами».
Поднаторев в роли спасателя в своей семье, впоследствии такие люди интуитивно предпочитают выбирать помогающие профессии, а в партнёрах у них нередко оказываются люди со сложной судьбой. Ведь их нужно спасать, а это то, что они умеют делать лучше всего, и то, за что они себя действительно ценят. Пока спасаешь, имеешь право жить. В этот момент они чувствуют радость, освобождение, легкость, силу. И так от спасения к спасению, пока есть кого спасать. Радоваться, любить и принимать любовь «просто так» для них затруднительно.
Зачатые после аборта
Дети, зачатые после аборта, имеют несколько иную историю. В момент зачатия душа попадает туда, где живет память об убийстве. На бессознательном уровне у таких детей отсутствует опыт доверия и счастья в отношениях с матерью. И, более того, существует бессознательный страх, что мать может их убить так же, как и предыдущих детей. Конечно, психика имеет защитные механизмы. И, к счастью, они хорошо работают, но историю не вычеркнуть. Такие люди отличаются повышенным уровнем тревожности, их чаще мучают страхи. У них нередко без причины подавленное эмоциональное состояние, апатия, депрессии. Ослабленная иммунная система. В жизни им сложно на что-либо претендовать, они чаще спиваются, употребляют наркотики. У них чаще, чем у других, встречается нарушение пищевого поведения. На бессознательном уровне они ведут саморазрушающий образ жизни, часто «ходят по лезвию ножа», высок уровень травматичности. Среди этих детей достаточно часто встречаются дерзкие «реаниматологи», которые устраивают маме такую жизнь, что у нее все время «волосы дыбом» и она вынуждена быть всегда на «низком старте». С одной стороны, ребенка тянет к своим абортированным братьям и сёстрам, а с дугой стороны своим состоянием и поведением он останавливает мать от движения в смерть: – «Я устрою тебе такую жизнь, что ты будешь смотреть не на боль, а на меня». Теперь мама занята им, она не смотрит в смерть, ребенок успокаивается – можно жить.Среди них много людей, которые очень привязаны к животным — спасают, заботятся, любят. Нередко выбирают профессии, связанные с животными: ветеринары, дрессировщики, заводчики и т.п. От них нередко можно услышать: «Я животных люблю больше, чем людей. Люди жестоки и бездушны, а животные добры и беззащитны». Словно через общение с животными они пытаются восстановить доверие к миру, к матери. Устанавливая отношения с другими людьми, они мало учитывают свои желания и интересы. Например, могут годами оставаться на работе, которая для них невыносима, или поддерживать отношения, которые их разрушают и т.п. Среди них чаще встречаются люди, у которых мало что ладится в жизни, словно тяжелый рок преследует их. Сложно найти работу (они часто вообще не знают чем хотят заниматься в жизни, а если и знают, то это не доходит до реализации или реализуется с невероятным трудом), сложно создать семью и/или сохранить семью, много проблем со здоровьем, с детьми… Словно они расплачиваются за свою жизнь – искупают каждый свой день, неосознанно делая свою жизнь тяжелой. Эти люди не чувствуют вкус жизни, пока она течет сама по себе. Они вынуждены создавать себе (и, как следствие, окружающим) экстрим и только на пике этих ситуаций они чувствуют вкус и остроту жизни. Речь не только об экстремальных видах спорта, это любые сложные, как правило, негативно эмоционально заряженные жизненные ситуации.
Если их бессознательные взаимоотношения с абортированными братьями и сестрами можно было бы выразить одной фразой, то она звучала бы так: «Цена моей жизни – ваша смерть». Ведь если бы родились предыдущие дети, то этого ребёнка скорее всего бы не было. И теперь этот ребёнок бессознательно стремится к ним, так как принять жизнь за такую высокую цену очень сложно. Их состояние можно сравнить с человеком, у которого, например, расстреляли всю семью, а он один выжил. Очень тягостно оставаться.
Во взаимоотношениях с матерью этот ребенок чувствует себя обделённым, ненужным, плохим, есть ощущение, что его не любят и не понимают. И это не зависимо от поведения матери. Таким детям часто присуще чувство глубокого одиночества, обиды и тоски. В браке таким людям тоже не просто. Очень сложно сочетать бессознательную тягу в смерть и обязательства перед жизнью. Поэтому, например, женщина (родившаяся после абортов матери) чаще всего в партнёры выбирает мужчину «не желающего» жить: алкоголика, наркомана, человека, бессознательно подвергающего свою жизнь опасности (или рядом с ней он становится таким). А если этот мужчина крепок в жизни, то бессознательно она будет стремиться разрушить семью. Т.к. его активная включенность в жизнь создаёт у неё сильный внутренний конфликт. Ей и без того тяжело удерживать баланс между жизнью и смертью, т.е. жить так, чтобы было не заметно, что живёшь. В принципе, этот баланс соблюдают и дети, родившиеся до аборта.
После аборта: человек не на своем месте
Практика показала ещё оду интересную закономерность. Люди, которые не знают, какие они у мамы по счёту (например, он от третьей беременности, а его называют первым ребёнком в семье), никак не могут найти своё место в жизни в прямом и в переносном смысле слова. Родовая система устроена таким образом, что каждый вновь родившийся член системы, получая своё законное место в роду, вместе с ним получает и ресурс именно этого места. Т.е. первый ребенок получает свой поток силы под те функции и запросы, которые предъявляет система к нему. Второй — свой, и т.д. На своём месте человек чувствует себя очень хорошо. Но если ребёнок пришел, например, третьим, а его воспитывают и воспринимают, как первого, предъявляют все требования и ожидания, как к первому ребёнку, он будет чувствовать себя очень тяжело. На бессознательном уровне он будет ощущать, что не справляется. У таких людей есть сложное ощущение, что они в жизни занимают не свое место, проживают не свою жизнь, им бывает очень трудно понять, чем же заниматься в жизни, что в этой жизни подходит именно им. Они как бы живут в заблуждении. И как только человек узнаёт, какой он именно по счёту, наступает большое облегчение. Это не значит, что мама должна сказать маленькому ребенку, что она делала аборты. Ребёнок не сможет это правильно воспринять, такая информация может даже нанести травму. Эту информацию можно оставить до того момента, когда он повзрослеет и с ним можно будет поговорить. Важно, чтобы мама в своей душе четко понимала, что у неё столько детей, сколько было беременностей. Этого достаточно, пока ребёнок маленький.
Психосоматические симптомы постабортного синдрома — по сути это психические расстройства, проявляющиеся на физиологическом уровне, физиологические расстройства, проявляющиеся на психическом уровне, или физиологические патологии, развивающиеся под влиянием психогенных факторов.
Например, при психосоматике могут быть функциональные нарушения отдельных органов или систем. Какие-либо патофизиологические изменения в органах не обнаруживаются. У больного наблюдается пестрая картина неопределенных жалоб, которые могут затрагивать сердечно-сосудистую систему, желудочно-кишечный тракт, двигательный аппарат, органы дыхания и мочеполовую систему (например, парестезии, ком в горле, неприятные ощущения в области сердца, нейроциркуляторную дистонию, функциональные расстройства желудка, пароксизмальные нарушения сердечного ритма различного генеза и т. д.). Все это сопровождается внутренним беспокойством, депрессивными проявлениями, симптомами страха, нарушением сна, снижением сосредоточенности и психическим утомлением.
Психосоматика — довольно часто явление после тяжелых психотравмирующих ситуаций вообще.
«Изучением психосоматических заболеваний занимается медицинская психология. Данная проблема находится на стыке двух наук: медицины и психологии. Сам термин «психосоматика» был введен немецким психиатром И. Хайнротом в 1818 году.
Стоит разграничивать психосоматические и соматоформные расстройства. На практике их часто путают, но это и не удивительно, так как они действительно взаимосвязаны.
Психосоматические заболевания имеют функциональную или органическую природу в их происхождении, течении и проявлении. То есть это реальные болезни, но в большей части обусловленные психологическими факторами.
Соматоформные заболевания проявляются функциональными нарушениями в работе органов или имитацией каких-либо заболеваний. То есть человек реально может ощущать боль в животе или приступы удушья, головокружения, но медицинская диагностика не покажет никаких изменений и аномалий. Грубо говоря, человек сам себе придумывает эти признаки и верит, но происходит это на фоне стрессов, депрессий и других психологических проблем.
Карпенко Алевтина Анатольевна — главный внештатный психолог Департамента Здравоохранения Воронежской области, руководитель службы доабортного консультирования, медицинский психолог Бюджетного учреждения здравоохранения Воронежской области Воронежской областной клинической больницы №1 Перинатального центра Консультативно–диагностического отделения, директор Автономной некомерческой организации защиты материнства «Агатос»
Как проявляется психосоматика при грубоко подавленных постабортных переживаниях. Случай из практики.
Трудно писать об этом, но все — таки я решилась. Никогда не ходите на аборт. Это всегда скажется на здоровье, не сразу так потом, когда-нибудь. Меня зовут Зинаида, мне 40 лет. Я живу одна, у меня нет семьи, нет детей. Почему так произошло? Глупая была, слушала всех. Тогда мне было 17 лет, когда я узнала, что беременна. Любила его сильно, жить без него не могла, дышать тоже. Но родители настояли на аборте. Не нужно было слушать их, это мое дело: рожать или нет. До сих пор со слезами вспоминаю тот день, но все уже было позади, мама успокаивала: будут еще детки. Но нет, деток больше Бог не дал. Сейчас я всегда на работе, а что делать в пустой квартире? Мужчина в мой дом мне не нужен, никого больше не полюбила. Не смогла. Мой совет прост: живите и любите тогда, когда любится, не решайте проблемы с подругами и родственниками, положитесь только на себя и своего МЧ и все будет хорошо. Помните, не всегда дается шанс стать мамой, а это главное для женщины. Берегите себя!
Тема аборта будет актуальной всегда, пока существует человечество. Это, пожалуй, одна из самых важных и тяжёлых тем, т.к. она всегда имеет далеко идущие последствия для всей семьи и потомков. Не смотря на отрицательное отношение многих религий к аборту или положительное отношение тех, для кого аборт оказался спасением, тему аборта нельзя рассматривать только в категориях «добра и зла». Это многоплановая тема, объёмная и глубокая. ХГораздо важнее увидеть ту силу и влияние, которое оказывает аборт на семейную систему. Такое понимание позволяет найти пространство для правильного отношения и взаимодействия с этой темой, даёт силы наполнено жить, во многом нейтрализуя негативные последствия случившегося. И, как следствие, живущие дети смогут освободиться от тяжёлого влияния аборта.
Дети, имеющие абортированных братьев и сестёр, – это особые дети. Их объединяет высокое и устойчивое чувство тревоги, страх, вина и низкая самооценка (зачастую они продолжают грызть ногти, спать со светом даже став взрослыми). Они чаще болеют, снижен интерес к жизни и стрессоустойчивость, у них чаще встречаются проблемы с поведением. У таких детей обычно возникают проблемы со вниманием, про них говорят, что они рассеянны, несобранны, неорганизованны — «летают в облаках».
Кроме того, обычен страх перед жизнью, страх одиночества и самый жуткий страх – потерять маму навсегда (отсюда болезненная связь с матерью). Эти страхи не осознаваемы. В общении с такими детьми бесполезны любые доводы по поводу нелепости их страхов. Тревоги действительно далеки от реальности ребёнка, потому что имеют отношение к реальности взрослых. Зачастую мамы злятся на детей, видя неуверенность, тревожность и нелепость их поведения, испытывая при этом чувство вины по поводу собственного материнства. Но бывает и так, что невроз её ребёнка имеет начало даже не у неё самой, а у её матери, бабушки или прабабушки.
Когда женщина теряет ребёнка, её чувства «замораживаются». Т.к. душевная боль слишком сильна. А для живых детей это означает, что теперь мама может быть с ними рядом только частично. Потому что её душа продолжает оплакивать потерянных детей (даже если на сознательном уровне женщина предпочитает не вспоминать об абортированных детях). Душевно, энергетически женщина отдаляется от жизни. Теперь она там, где её боль. Её бессознательно начинает тянуть в смерть. Чем больше потерянных детей, тем большая часть души «замораживается».
Влияние на женское здоровье оказывают не только собственные аборты женщины (или гибель её детей), но и боль от потери детей её матерью, бабушкой или прабабушкой. Остаётся неизгладимый отпечаток в поле рода, который передаётся из поколения в поколение. И женщины, рождающиеся далее в роду, несут его в своей душе и теле. Фибромы, миомы, эрозии, кисты, мастопатия, бесплодие (по различным причинам) и т.п. – эти заболевания имеют психологические родовые корни. Нередко женщина продолжает «вынашивать» потерянных детей в виде заболевания.
Дело в том, что между абортированными и живыми детьми существует сильная связь. Для живых детей очень важно, чтобы мама любила всехдетей одинаково. Иначе из лояльности к умершим, живые дети как бы говорят: «Если мама вас не любит, то и мы отказываемся от маминой любви». А так же от полноты и радости жизни. Так и происходит. И тогда, между матерью и живыми детьми пролегает пропасть. Теперь их разделяет боль потери. Такие дети в будущем, да и в настоящем, живут с большим трудом, как будто они потеряли благословение на жизнь. Особенно ярко конфликт проявляется именно в счастливые, наполненные радостью, моменты жизни. Или даже в момент помысла о счастье. Например, вы купили для себя что-то новое, долгожданное, поехали отдыхать в красивое место или ещё только собираетесь, строите планы на будущее, влюбляетесь, создаёте семью, покупаете квартиру или делаете красивый ремонт. А может быть вы, наконец-то, нашли интересную и высокооплачиваемую работу. Или вас повысили в должности. Вот тогда-то и возникают «неуместные» чувства и переживания: странное чувство тоски, тревоги или вдруг сваливает с ног болезнь, или начинает всё валиться из рук, или появляется апатия и безразличие ко всему, так недавно желанному. Как говорила одна наша клиентка: «Я испытываю мучительную душевную тоску и чувство одиночества, когда добиваюсь успеха и признания» — у её матери было более десяти абортов.
Из любви к абортированным братьям и сёстрам, бессознательно отказываясь от жизни, ребенок в прямом смысле слова из жизни уйти не может. Поэтому для душевного равновесия необходимо сбалансировать внутри себя два взаимоисключающих стремления: жить и уйти из жизни. Именно этот баланс и осуществляют различные психологические и физиологические симптомы. Ребёнок как бы говорит: «Я живу, но в память о вас не испытываю полного счастья и радости от жизни». Или: «Я живу, но болею». Или: «Я живу, но стараюсь от жизни ничего не брать, как и вы» и т.п.
Нередко одной из причин детской агрессивности бывает бессознательная месть матери за абортированных братьев и сестёр, причём возраст ребёнка значения не имеет.
Если в системе были аборты, женщины, сами абортов не делавшие, неожиданно для себя начинают испытывать неадекватные чувства к материнству и к детям вообще. Это могут быть неприязнь, отвращение, ощущение бессмысленности материнства, страх беременности и/или нежелание иметь детей. Страх случайно покалечить уже рождённого ребёнка. Или появляется тревожное предчувствие, что с ребенком должно случиться что-то плохое, его можно потерять. Вместо гармоничного, спокойного состояния женского потока женщины начинают проживать чувство глубокой материнской несостоятельности и беспомощности. Возникает ощущение, что нет сил и возможности дать ребенку чего-то нужного и важного, будто не смотря на вложенные усилия, ребенок покинут и обделён. Кроме того, к удивлению матерей, они не чувствуют любви к своим детям, или к одному из них. Вместо радости общения мамы испытывают раздражение, усталость, даже отвращение и ненависть. А поскольку в таких «стыдных» чувствах страшно признаться даже себе самой, измученные мамы замыкаются, все больше наполняясь чувством вины и горечи. Все дальше отдаляясь от своих детей и от самих себя.
И трудно предположить, что эти тяжелые чувства, которые они проживают, являются перенятыми (т.е. им лично не принадлежат). Перенятыми бессознательно у женщин своего рода, которые когда-то сделав аборты, вместе с болью, вытеснили и свои чувства. Теперь, из любви к женщинам своего рода, потомки проживают их боль, только уже в своей собственной жизни. Поэтому перенятые чувства выглядят неадекватными.
Наши предки (до революции 17 года) хорошо это понимали. Одна наша клиентка рассказывала про судьбу своей прабабушки, которой не разрешили выйти замуж за любимого человека именно потому, что его мать когда-то сделала аборт.
Хотелось бы отдельно сказать об особенностях людей зачатых до аборта и после. Это несколько разные истории.
У детей, зачатых до аборта, есть в жизни опыт потока материнской любви, есть опыт пребывания в безопасном и гармоничном пространстве лона матери. Этим детям удалось пережить состояние безопасности, доверия, счастья и любви. Всё это прекращается позже, с первым абортом матери. Ребенок внезапно теряет мать. После аборта мать начинает тянуть в смерть – ребенок в панике. На бессознательном уровне он устремляет все свои душевные силы на спасение мамы и контроль над ней. Контролировать приходится её присутствие в жизни. Важно понимать, что для ребёнка душевное (а значит и энергетическое) присутствие матери означает, что его жизнь в безопасности. Часто, после аборта матери дети начинают хуже учиться, или становятся капризными, или начинают болеть. Во взаимоотношениях с матерью такие дети чувствуют себя ненужными, преданными, одинокими. Подобную отверженность ребенок начинает «объяснять» себе тем, что он плохой. И теперь он изо всех сил начинает возвращать существовавшее недавно материнское расположение и мир. Т.е. в его душе возникает образ, что он может и должен изменить ситуацию. Например, став помогающей фигурой для мамы: родителем, другом, психотерапевтом, смыслом жизни, клоуном-весельчаком. Кроме того, после аборта неминуемо портятся парные отношения родителей, которые уладить также берётся ребенок. Начинает расти сильное напряжение в его душе. Спасение матери превращается в миссию. Формируется болезненная связь. Став взрослыми, уже имея свои семьи, для этих людей приоритетными остаются отношения с матерью, с родительской семьёй, нежели отношения с партнером, детьми и своей жизнью. Складывается такое впечатление, будто эти люди когда-то в детстве «дали слово» спасти свою мать и продолжают держать его и по сей день. Даже ценой собственной жизни.
Кроме того, включается еще одна сложная динамика. Поскольку у живых детей сильная связь с абортированными братьями и сестрами, то дети, рожденные до аборта, на правах старшего ребенка начинают «опекать» тех, кто после них. А именно, из солидарности с умершими младшими детьми, старшие начинают отказываться от своей жизни. В том смысле, что жизнь перестает приносить радость, легкость, восторг от открытий и т.п. Появляется подавленность, опустошенность, возникает ощущение безрадостности бытия, нежелание что-либо делать, творить… другими словами, мало сил на жизнь. Такое душевное состояние приводит к физическим заболеваниям. Возможно, все выше перечисленное не видно сразу, но с годами, подобное состояние становится очевидным. Причем чем больше абортов, тем тяжелее состояние. Вплоть до суицидальных попыток. Таким образом, пытаясь смягчить и уравновесить мамину боль и вину, ребенок «смотрит» на детей, «скорбит», «оплакивает», «любит» и «заботится» о них вместо матери. Если эту бессознательную динамику можно было бы выразить словами, то она звучала бы так: «Если мама вас не любит, то это буду делать я» и «когда я отказываюсь от радости и полноты жизни – я с вами».
Поднаторев в роли спасателя в своей семье, впоследствии такие люди интуитивно предпочитают выбирать помогающие профессии, а в партнёрах у них нередко оказываются люди со сложной судьбой. Ведь их нужно спасать, а это то, что они умеют делать лучше всего, и то, за что они себя действительно ценят. Пока спасаешь, имеешь право жить. В этот момент они чувствуют радость, освобождение, легкость, силу. И так от спасения к спасению, пока есть кого спасать. Радоваться, любить и принимать любовь «просто так» для них затруднительно.
Дети, зачатые после аборта, имеют несколько иную историю. В момент зачатия душа попадает туда, где живет память об убийстве. На бессознательном уровне у таких детей отсутствует опыт доверия и счастья в отношениях с матерью. И, более того, существует бессознательный страх, что мать может их убить так же, как и предыдущих детей. Конечно, психика имеет защитные механизмы. И, к счастью, они хорошо работают, но историю не вычеркнуть. Такие люди отличаются повышенным уровнем тревожности, их чаще мучают страхи. У них нередко без причины подавленное эмоциональное состояние, апатия, депрессии. Ослабленная иммунная система. В жизни им сложно на что-либо претендовать, они чаще спиваются, употребляют наркотики. У них чаще, чем у других, встречается нарушение пищевого поведения. На бессознательном уровне они ведут саморазрушающий образ жизни, часто «ходят по лезвию ножа», высок уровень травматичности. Среди этих детей достаточно часто встречаются дерзкие «реаниматологи», которые устраивают маме такую жизнь, что у нее все время «волосы дыбом» и она вынуждена быть всегда на «низком старте». С одной стороны, ребенка тянет к своим абортированным братьям и сёстрам, а с дугой стороны своим состоянием и поведением он останавливает мать от движения в смерть: – «Я устрою тебе такую жизнь, что ты будешь смотреть не на боль, а на меня». Теперь мама занята им, она не смотрит в смерть, ребенок успокаивается – можно жить.Среди них много людей, которые очень привязаны к животным — спасают, заботятся, любят. Нередко выбирают профессии, связанные с животными: ветеринары, дрессировщики, заводчики и т.п. От них нередко можно услышать: «Я животных люблю больше, чем людей. Люди жестоки и бездушны, а животные добры и беззащитны». Словно через общение с животными они пытаются восстановить доверие к миру, к матери. Устанавливая отношения с другими людьми, они мало учитывают свои желания и интересы. Например, могут годами оставаться на работе, которая для них невыносима, или поддерживать отношения, которые их разрушают и т.п. Среди них чаще встречаются люди, у которых мало что ладится в жизни, словно тяжелый рок преследует их. Сложно найти работу (они часто вообще не знают чем хотят заниматься в жизни, а если и знают, то это не доходит до реализации или реализуется с невероятным трудом), сложно создать семью и/или сохранить семью, много проблем со здоровьем, с детьми… Словно они расплачиваются за свою жизнь – искупают каждый свой день, неосознанно делая свою жизнь тяжелой. Эти люди не чувствуют вкус жизни, пока она течет сама по себе. Они вынуждены создавать себе (и, как следствие, окружающим) экстрим и только на пике этих ситуаций они чувствуют вкус и остроту жизни. Речь не только об экстремальных видах спорта, это любые сложные, как правило, негативно эмоционально заряженные жизненные ситуации.
Если их бессознательные взаимоотношения с абортированными братьями и сестрами можно было бы выразить одной фразой, то она звучала бы так: «Цена моей жизни – ваша смерть». Ведь если бы родились предыдущие дети, то этого ребёнка скорее всего бы не было. И теперь этот ребёнок бессознательно стремится к ним, так как принять жизнь за такую высокую цену очень сложно. Их состояние можно сравнить с человеком, у которого, например, расстреляли всю семью, а он один выжил. Очень тягостно оставаться.
Во взаимоотношениях с матерью этот ребенок чувствует себя обделённым, ненужным, плохим, есть ощущение, что его не любят и не понимают. И это не зависимо от поведения матери. Таким детям часто присуще чувство глубокого одиночества, обиды и тоски. В браке таким людям тоже не просто. Очень сложно сочетать бессознательную тягу в смерть и обязательства перед жизнью. Поэтому, например, женщина (родившаяся после абортов матери) чаще всего в партнёры выбирает мужчину «не желающего» жить: алкоголика, наркомана, человека, бессознательно подвергающего свою жизнь опасности (или рядом с ней он становится таким). А если этот мужчина крепок в жизни, то бессознательно она будет стремиться разрушить семью. Т.к. его активная включенность в жизнь создаёт у неё сильный внутренний конфликт. Ей и без того тяжело удерживать баланс между жизнью и смертью, т.е. жить так, чтобы было не заметно, что живёшь. В принципе, этот баланс соблюдают и дети, родившиеся до аборта.
Практика показала ещё оду интересную закономерность. Люди, которые не знают — какие они у мамы по счёту (например, он от третьей беременности, а его называют первым ребёнком в семье), никак не могут найти своё место в жизни в прямом и в переносном смысле слова. Родовая система устроена таким образом, что каждый вновь родившийся член системы, получая своё законное место в роду, вместе с ним получает и ресурс именно этого места. Т.е. первый ребенок получает свой поток силы под те функции и запросы, которые предъявляет система к нему. Второй — свой, и т.д. На своём месте человек чувствует себя очень хорошо. Но если ребёнок пришел, например, третьим, а его воспитывают и воспринимают, как первого, предъявляют все требования и ожидания, как к первому ребёнку, он будет чувствовать себя очень тяжело. На бессознательном уровне он будет ощущать, что не справляется. У таких людей есть сложное ощущение, что они в жизни занимают не свое место, проживают не свою жизнь, им бывает очень трудно понять, чем же заниматься в жизни, что в этой жизни подходит именно им. Они как бы живут в заблуждении. И как только человек узнаёт, какой он именно по счёту, наступает большое облегчение. Это не значит, что мама должна сказать маленькому ребенку, что она делала аборты. Ребёнок не сможет это правильно воспринять, такая информация может даже нанести травму. Эту информацию можно оставить до того момента, когда он повзрослеет и с ним можно будет поговорить. Важно, чтобы мама в своей душе четко понимала, что у неё столько детей, сколько было беременностей. Этого достаточно, пока ребёнок маленький.
Вообще, если выразить через образ душевное состояние людей, чьи матери делали аборты, то это можно сравнить, например, с такой ситуацией: представьте себе, что на одной лестничной площадке одни соседи празднуют день свадьбы, а у соседей умирает ребёнок. Как быть? Праздник отменять поздно, гости собрались, а веселиться легко и непринуждённо теперь уже невозможно. Ощущение этого горя и траура наполняет пространство. Праздник проходит с этим тяжёлым чувством. Вроде бы праздник есть, а радости нет. Невозможно себе позволить радоваться — это ощущается как кощунство в такой ситуации. Вот, примерно, так на бессознательном уровне и ощущают себя в жизни люди, у которых матери, бабушки, прабабушки делали аборты. Теперь для того, чтобы научиться жить с этой болью, им придется проделать большую душевную работу. В результате чего обретается внутренняя сила, которая позволяет воспринимать и проживать жизнь на другом качественном уровне: более осознанно, более включено, более собранно. Появляется навык проживать жизнь, а не переживать наспех.
О матриархальных семейных системах
Отдельно хотелось бы сказать о таких семейных системах, где из поколения в поколение, от матери к дочери передается неприязнь к мужчинам, вплоть до ненависти. Системы, где женщины крайне негативно отзываются о мужчинах, испытывают глубокое неуважение и отрицание мужского. Часто в таких семьях мужчин оскорбляют, «задвигают» на задний план, а женщины превозносятся. Практика показала, что эта ситуация в родовых системах в большинстве случаев тоже является следствием абортов.
Природа устроила женщин и мужчин таким образом, что только вместе они могут осуществить главное таинство жизни – рождение детей. Важно понимать, что только благодаря мужчине женщина по-настоящему становится женщиной. Сначала женское в девочке инициирует, а затем и подтверждает отец. Позже муж дает ей возможность открыть, осознать и созидать своё женское через роль жены и главную роль — матери. Мужчина женщине необходим для осуществления этой миссии. Поэтому по своей природе женщина глубоко заинтересована в мужчине. Её женское не может не любить мужское, так как без мужского не может состояться. Так же как и мужское не может выжить без женского. Это уже видно с 3-х летнего возраста, когда дочери начинают проявлять к папам свою любовь, нежность и заботу. Или 5-6-ти летние девочки стремятся привлечь внимание мальчиков, дружить с ними, пытаются понять, кто кому нравится. Разделенные мужское и женское теряют свой сакральный смысл.
И вот, когда женщина делает аборт, она словно противопоставляет себя вселенскому закону: «Через мужчину от Бога к женщине приходит новая жизнь, иная душа». После аборта, на бессознательном уровне, женщина начинает испытывать сильную вину перед мужчинами и мужским, как принципом, как потоком, несущим жизнь. А поскольку вина вытесняется, то на её место приходит другое «защитное» чувство – агрессия. Дальше, на бессознательном уровне, девочкам в этом роду передаётся программа отвержения мужского, а, следовательно, и мужчин вообще, что в будущем сильно затрудняет женскую самореализацию. Исключает шанс благополучных, тёплых, уважительных партнёрских отношений. Вместо сотрудничества женщины начинают «воевать» с мужчинами, перестают их уважать, ценить и любить. Совершенно не понимая, почему они это делают. Кстати, именно в таких системах женщины страдают от токсикоза во время беременности. В основе этого симптома, как показала практика, лежит неуважение к мужчине, отрицание мужского. А для женской души это противоестественно, ведь именно благодаря мужчине она становится матерью.По законам природы и нашего бессознательного – для материнской души нет никакихпричин, оправдывающих отказ от ребёнка. Ранее расстановщики полагали, что чем меньше срок, на котором женщина сделала аборт, тем слабее это влияет на систему. Но вскоре практика показала иное. Оказалось, что потеря ребёнка на любом сроке беременности (и даже если тому была объективно веская причина) женской душой воспринимается трагически. И теперь эта боль отдаляет женщину от мужа и детей, разрушая парные и детско-родительские отношения.В практике нам не раз приходилось сталкиваться с тем, что некоторые мужья после аборта жены вдруг становятся обладателями странной импотенции и, именно, по отношению к жене. На уровне души, отец ребёнка очень тяжело проживает эту смерть. Много смешанных чувств: и отвержение, и предательство, оскорбление и унижение мужского, и безысходность, а главное ощущение пропасти, которая пролегает между мужчиной и женщиной. И тогда, в ответ на всю эту боль, появляется хорошее решение в виде симптома, через который мужчина как бы говорит своей жене: «Я не хочу становиться соучастником убийства собственных детей». (Это к вопросу о бытующем мнении среди женщин, что мужчины жестоки, черствы и бесчувственны). Практика показала, что мужчину на бессознательном уровне тоже тянет вслед за своими абортированными детьми, даже если он не знал об аборте партнёрши. Так же и у его детей, родившихся в браке, существует сильная связь с его абортированными детьми от предыдущих отношений.
Неоднократно в нашей практике встречались случаи, когда женщины, даже за годы психотерапии, не могли восстановить контакт с матерью. Притом, что обе стороны стремились друг другу навстречу. И как оказывалось, препятствием, вставшим между мамой и дочерью, становились именно абортированные дети отца от предыдущих отношений. У дочерей были идентификации с ними и женщинами отца, которым пришлось сделать аборт. Особенно сильными были завязки, если женщины отца были обижены, а отец не придавал этому должного значения. Тогда из любви к этим женщинам и не родившимся братьям и сестрам, дочери брали на себя «обязательства». И их переплетение звучало, примерно, так: «Дорогой папа. Если ты не смотришь на них, то это буду делать я, вместо тебя… Дорогие женщины отца, цена моей жизни — потеря вашей любви и ваших детей… Дорогие братья и сестры, цена моей жизни – ваша смерть». (Если бы папа остался с одной из них, то не встретил бы маму, и ее бы не было.) Трудно себе представить, что при такой бессознательной динамике дочь может с легким сердцем пойти к матери и в свою счастливую семейную жизнь. И только после проделанной работы дочерям удавалось оставить «пост» и вернуться к своей маме. В жизнь.
Потеря детей для пары всегда тяжёлое событие
Потеря детей для пары всегда тяжёлое событие. Когда в паре абортируется ребёнок, часть отношений умирает вместе с ним. И теперь необходимы новые душевные силы, чтобы начать отношения заново. Часто это становится причиной распада пары, а если супруги и продолжают жить вместе, то они отдаляются друг от друга.
Здесь необходимо различать потерю ребёнка из-за аборта и потерю от смерти. Для пары это разные процессы. Если умирает ребёнок, то для пары это самое суровое испытание. Часты случаи, когда после смерти ребёнка пара распадается. Это связано с тем, что мужу и жене не удалось погоревать совместно, вместе прожить эту боль. Каждый проживал её самостоятельно, в одиночестве, отдаляясь друг от друга всё сильнее. Такое проживание боли разъединяет супругов. В случае смерти ребёнка решением, объединяющим пару, может быть совместная скорбь. Тогда появляются силы жить дальше. Вместе. А боль становится, хоть и тяжёлым, но не разделяющим, а объединяющим фактором.
Когда речь идёт об аборте, то здесь всё иначе – эта смерть желательна. Женщина и мужчина переживают потерю по-разному. Женщина больше связана с ребенком. В эту связь она включена глубоко и бессознательно. Для мужчины это иначе. На сознательном уровне он скорее находится в роли «стороннего наблюдателя». Мужчине сложно прочувствовать силу этой связи и то, что происходит с женщиной во время беременности и после аборта.
После аборта женщина всегда теряет больше. Она рискует физическим и психическим здоровьем. А боль от потери ребёнка остаётся с ней навсегда. Поэтому последствия и ответственность за аборт для мужчины и женщины разные.
Кроме того, очень важно признать тот факт, что последнее, решающее слово всегда остаётся за женщиной. Практика показала, что не столь важно, принималось ли решение об аборте в паре совместно, или мужчина настоял на аборте, а может быть родственники или врачи. Влияние имеет только то, что окончательное решение женщина принимает сама – одна. Поэтому, в этом смысле, женщина более ответственна за аборт. Это суровая правда, но если женщина сможет взять на себя эту ответственность, то следом за болью появится сила и облегчение. На практике стало видно, что любая попытка оправдать аборт обстоятельствами или сгладить боль, поделив ответственность с мужчиной, только усиливает тяжёлые последствия для женщины и её потомков. Так как это ещё больше разделяет мать с её абортированным ребёнком. Только в согласии со своей ответственностью и виной появляется сила и достоинство. Признание правды делает человека духовно сильнее и даёт возможность перейти в новое качество жизни.
Аборт это то, что разделяет пару. Это «нет», сказанное своему партнеру, и «нет» общим сексуальным отношениям. Для партнёров очень важно понимать, что после аборта их отношения уже не будут прежними. Большая их часть умирает вместе с ребенком. Партнёров отдаляет друг от друга разочарование, обида и потеря доверия в паре. Когда женщина делает аборт, ей необходимо какое-то время, чтобы «переварить» внутри себя это решение. Ей необходимо пережить боль в одиночестве. В этот момент она со своим абортированным ребёнком. Женщина отдаляется от партнёра. И в этом мужчина не сможет ей помочь. Он может только уважать тот процесс, в котором находится его жена. Для мужчины важно дать женщине возможность погоревать столько времени, сколько ей необходимо. Уважение к этому процессу объединяет пару и даёт силу обоим. Женщине необходимо «переболеть», тогда появятся силы принять абортированного ребёнка в своё сердце. Дать ему хорошее место в своей душе. Признать его судьбу. Принять свою вину и ответственность. Принять свою вытесненную любовь к этому ребенку. Несмотря ни на что, мать связана с ребенком любовью и только любовью!!! А затем отпустить его. На это нужно время. (Конечно, лучше эту работу проделать через психотерапию).
Луковникова М В психолог
P.S. Для женщин, переживших аборт, эта статья может показаться тяжёлой. Но если этого не испугаться и открыться этой теме в себе, то можно увидеть выход. Эта статья не ставит перед собой задачу смягчения душевной боли, связанной с абортом. Важно понимание сути этого процесса и его последствий. Видя картину происходящего, ориентироваться легче. Ибо кто осведомлён, тот вооружён.
