Попытки с научной точки зрения оценить психологические последствия абортов постоянно сталкиваются с серьезными трудностями. Эти исследования часто отражают сиюминутную политическую конъюнктуру, нередко их результаты представляются в искаженном виде как в СМИ, так и для пациентов. Действительно, несмотря на то что проведено много исследований эмоциональных последствий абортов, несомненных фактов установлено очень мало. Это можно объяснить самой природой аборта. Провести всеобъемлющее и вместе с тем безукоризненное исследование крайне сложно, а то и невозможно.
Исследователи обычно сталкиваются с четырьмя главными трудностями:
Во-первых, при проведении лонгитюдных и ретроспективных исследований, от 50 до 60 % женщин, которые делали аборт, скрывают сам факт аборта(-ов) от исследователей. Даже при проведении краткосрочных исследований последующего наблюдения a очень высок процент досрочного выхода пациенток из исследования — от 20 до 60 % испытуемых. Был проведен сравнительный анализ данных тех, кто сначала согласился участвовать в исследовании, а потом отказался от наблюдения. Было установлено, что, скорее всего, именно те женщины, которые исключили себя из окончательной анализируемой выборки, имеют наиболее выраженные симптомы постабортного синдрома.
Во-вторых, после аборта симптомы могут быть очень разными, и они не всегда определяются или рассматриваются по отдельным категориям в каждом исследовании. Очевидно, что все случаи из моей практики, описанные в этой книге, очень вариативны. Я консультировала женщин с симптомами депрессии, гнева, тяжелого горя, хронического чувства вины, тревоги, наплывами воспоминаний, аутодеструктивного поведения, пищевыми расстройствами, зависимостями, сексуальной дисфункцией, личностными расстройствами и многими другими. В некоторых случаях постабортные симптомы укладываются в картину тяжелой реакции утраты или патологического горя. В других случаях у женщин наблюдаются симптомы, которые попадают под диагностические критерии посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Но, тем не менее, у остальных могут наблюдаться симптомы, которые не попадают под имеющиеся диагностические критерии известных психических расстройств.
Более того, мнение о том, какие симптомы являются значимыми, а какие — нет, абсолютно разное у исследователей, которые выступают за аборты, и у тех, кто выступает против них. Из-за этого практически невозможно исследовать весь спектр психических расстройств в рамках одного исследования. Проведены уже сотни исследований, однако все они располагают весьма ограниченным описанием небольшой группы специфических симптомов.
В третьих, постабортные симптомы изменяются со временем. Женщина сначала может чувствовать горе и укорять себя, а потом испытать эмоциональное облегчение. И наоборот, некоторые женщины сначала хорошо восстанавливаются после аборта, а через какое-то время наступает эмоциональный срыв. В одном исследовании из 260 женщин, у которых были постабортные симптомы, от 63 до 76 % утверждали, что у них был период, когда они отрицали всякую связь между болезненными симптомами и абортом. В среднем период такого отрицания в этой выборке был 63 месяца. Этот факт влияет как на краткосрочные исследования, так и на лонгитюдные (катамнестические). Женщина с отсроченной реакцией на аборт может отметить в опросниках «нормально» по каким-нибудь шкалам через 3 недели после аборта и превратиться в «развалину» через 3 года. Через 10 лет эта же женщина может снова ответить в опросниках «нормально», потому что она проработала свои негативные чувства с помощью психотерапии. Если она заполняет опросник в этот период времени, она будет включена в группу «нормальных» и тех, на кого аборт не оказал никакого влияния. Если дизайн исследования разработан неправильно, то исследователь никогда не узнает, что аборт привел к каким-либо проблемам, например, к алкогольной или наркотической зависимости, нервному срыву.
В четвертых, оказалось, что стандартные опросники не могут вскрыть глубоко подавленные чувства, связанные с абортами. Один психиатр писал, что из 50 женщин, которым он проводил психотерапию, никто не обратился за психологической помощью в связи с прерыванием беременности. Однако в ходе психотерапии других проблем, которые, казалось бы, никак не связаны с абортом, всплыли глубоко лежащие чувства боли и утраты именно по поводу прерывания беременности. В дальнейшем, работая с женщинами, которым не оказывалась психотерапевтическая помощь, он обнаружил, что явления эмоциональной отгороженности и холодности могут искажать исследования, проводимые только с помощью одних опросников. Этот исследователь сделал вывод, что глубоко лежащие чувства утраты и душевной боли можно с достоверностью обнаружить только клиническим методом.
В заключение можно сделать вывод, что изучать эмоциональные последствия абортов исключительно тяжело потому, что:
1) желание участвовать в исследовании у данной популяции очень невысоко и непостоянно;
2) разнообразие негативных эмоциональных последствий настолько велико, что невозможно рассмотреть все возможные расстройства в одном исследовании;
3) выраженность эмоциональных реакций изменяется во времени, и есть много женщин с отсроченными симптомами;
4) использование тестов, опросников и других стандартных шкал может быть недостаточно для раскрытия глубоких душевных травм.
Если принять во внимание все эти проблемы, становится понятно, почему главный санитарный врач США, Эверетт Куп, в 1987 году пришел к выводу, что исследования в этой области полностью недостоверны и нельзя сделать окончательного вывода о пользе или вреде искусственного прерывания беременности .
Комментарии: