– Лариса, что вы говорите этим женщинам?
– Во-первых, стараемся наладить с женщиной контакт, создать атмосферу доверия. Ей нужно рассказать и о последствиях аборта. Сделать аборт – это все равно что остановить мчащийся поезд, это катастрофа для всего организма. А психологические последствия могут наступить сразу, а могут – спустя некоторое время. Кому-то снятся кошмары, у кого-то нарушается сон, пропадает аппетит. Бывшая мама, глядя на чужих детей, представляет, сколько сейчас было бы ее ребенку.
– Если аборт все-таки сделан, получает ли женщина то, ради чего в жертву приносится ребенок?
– Если и получает, ей нет от этого никакой радости. Отношения с мужчиной, как правило, разваливаются. Потеря смысла жизни – разве этого мало для развода? Если мужчина ставит перед выбором: убивай или не увидишь меня, может быть лучше выбрать того, кто будет тебя любить?
Истории в рабочем блокноте психолога разные. Кто-то приходит сюда с мужем, кто-то – с мамой или подругой. На вопрос психолога: «Вы хотели бы родить этого ребенка?» женщины часто отвечают: «Да, но…» В анкете, в графе «основная причина» пишут: «нет жилья», «пьет муж», «недавно было кесарево», «родственники против», «финансовые трудности» «проблемы со здоровьем», «нужно закончить учебу». Женщина 42 года, у нее трое детей: «Конечно аборт, куда их столько?» Студентка 19 лет, пришла с «гражданским мужем»: «Мы хотим ребенка. И поженимся обязательно. Только не сейчас. Славик хочет настоящую свадьбу, всех родственников пригласить… Нужно же денег накопить!» Семейная пара, обоим за тридцать, женаты десять лет, второй аборт: «Детей не хотим, а таблетки пить вредно». На аборт идут по слабости характера: «не хочу конфликта с мамой». Идут женщины с сильной волей: «Я все решила. Мне советы не нужны».
«Не хватит денег» – это дежурная фраза. Порой женщине действительно бывает нужна помощь. Но специалисты знают, что почти всегда есть более глубинные причины, о которых женщина не хочет говорить. Чтобы скрыть свою боль, она выстраивает психологическую защиту.
Как ни странно, женщины, у которых уже есть два ребенка, для психолога – самый тяжелый случай, ведь они знают, чего хотят лишиться, и все равно идут на аборт. Они очень категоричны: «У нас нет потребности в рождении третьего ребенка».
Психолог никого не пугает, не ругает и не стыдит, и не воцерковляет. Его цель – попытаться сохранить ребенку жизнь. Хроника этих попыток читается на одном дыхании. А в конце каждой истории – итог. Чаще всего написано: «Ушла на аборт», но иногда встречается и другое: «К назначенному дню – не пришла».
В России ограничений на аборт на сроке до 12 недель не существует. После – по т.н. «социальным показателям», с декабря-2007 их только 2: изнасилование и инцест (ранее список состоял из 94 пунктов). Возможен аборт по медицинским показаниям, если существует угроза жизни матери или рождения ребенка с тяжелыми патологиями.
Неуверенность
Парадокс в том, что даже решившись на аборт, мама все равно подсознательно хочет родить ребенка. Поэтому теоретически отговорить можно каждую – это подтвердили мне мои собеседники из «Семьи и детства». Иногда достаточно вовремя сказанного слова.
Женщине в сложной ситуации аборт часто представляется единственным выходом, других она в этот момент просто не видит. В психологии такое состояние называется тоннельное сознание. Она боится – будущего, боли, конфликтов. Она должна выбрать между отношениями с конкретным мужчиной и жизнью ребенка, между мнением семьи и жизнью ребенка, между жизнью ребенка и финансовой стабильностью. Психолог старается объяснить, что ребенок важнее, всего лежащего на другой чаше весов. И предлагает помощь волонтеров в решении конкретных проблем.
В такой ситуации женщина очень зависима от близких. Ведь для кого-то просто отстоять свое мнение – уже героизм. Даже если мужчина напрямую не предлагает сделать аборт, она может чувствовать, что не получит поддержки. Часто мама несовершеннолетней беременной сама находится в шоковом состоянии, и вместо того, чтобы поддержать материнское чувство своей дочери, ведет ее на аборт – это становится «антиуроком» для молодой мамы на всю жизнь. Женщина зачастую остается один на один со своими проблемами. И в этом случае волонтерская служба «День рождения» при храме Покрова в Красном селе, которая как раз создана для оказания помощи беременным женщинам в трудной жизненной ситуации, становится для нее второй семьей.
Первые месяцы беременности состояние неуверенности – нормально, даже если беременность эта желанная и ожидаемая. Приходится многое менять в своей жизни, ограничивать свою активность, от чего-то отказываться. Чтобы пробудились материнские чувства, нужно время.
Психологи работают с будущей мамой в момент кризиса и, как правило, год-два после рождения ребенка. Соцработник может помогать гораздо дольше.
За восемь лет о рождении ребенка не пожалел никто из подопечных фонда. У одной из них сын с пороком сердца, фонд помогал собирать деньги на сложную операцию. Но и она не жалеет – больной малыш стал еще роднее.
Есть семьи, которым фонд помогает много лет самыми разными способами. Недавно родился третий ребенок в семье, где мама – выпускница детского дома. Понятно, что им требуется помощь по полной программе. Сотрудники фонда устраивают детей в лагеря на каникулы. Купили зимнюю одежду, нашли добровольца-репетитора, стали крестными для этих детей, нянчились с ними. То есть участвовали в жизни семьи фактически как родственники. В большинстве случаев такой опеки не требуется. Женщины находят свои ресурсы – и материальные и воспитательные. Часто бабушка, которая говорила: «И не взгляну на него!», вовсю гуляет с коляской. Такие семьи и вспоминать не хотят, что не желали рожденья малыша.
На войне как на войне
Светлана Руднева, президент фонда, сравнивает работу психолога в абортарии с военными действиями: – Война – это не метафора, к сожалению. Здесь льется кровь и есть жертвы. Психолог знает, что перед ним два человека – женщина и ребенок. Вот костьми ложишься и… ничего не можешь сделать. – «Хотите, наш волонтер будет с вашим ребенком первый год сидеть?» – «Хотите, его усыновят?» А она приходит утром с ребенком, а уходит из абортария одна, проходит мимо, опустив глаза. Раз в две недели из дверей гинекологии выносят емкости с «биологическими материалами» для отправки в крематорий.
Эту боль непросто пережить даже специалисту. То, что называется на профессиональном языке сгоранием, нередко испытывают психологи, работающие с женщиной, принимающей решение об аборте.
В центрах кризисной беременности в других странах есть такой опыт: один человек консультирует, а другой в это время молится. И у нас так бывает: женщина настолько закрыта, что уже и не знаешь, как пробить эту стену. Начинаешь молиться: «Да воскреснет Бог…», – и понимаешь – лед тронулся, диалог может состояться.
У каждого из наших психологов свой стиль ведения беседы. У некоторых парадоксальный: выбить человека из колеи, из шаблона, навязанного обществом потребления, задать парадоксальные вопросы, помогающие увидеть все в другом свете. А кто-то работает как семейный психотерапевт и выясняет те проблемы в семье, из-за которых женщина чувствует себя незащищенной.
Когда я в первый раз шла в роддом, думала: «Покажем пластмассовых эмбриончиков, фотографии симпатичных деток, женщина все поймет и не пойдет на аборт». Но оказалось, у женщин и без наших пособий присутствует глубинное знание о своем ребенке. Только однажды за все годы работы женщина переменила решение, поглядев на изображения внутриутробных младенцев, ушла из абортария и через полгода родила замечательного малыша. В остальных же случаях женщины говорят: «Да, я знаю, что у него бьется сердце, я знаю, что он живой, я и фильм «Безмолвный крик» смотрела, но я не готова сейчас его родить, я просто не хочу». Так она признается, что не в материальных причинах дело, и появляется возможность перевести разговор в сферу решения реальных, а не маскирующих проблем. Настоящей причиной может быть неуверенность в отношениях с отцом ребенка, сложные отношения с собственной матерью. Если в детстве у матери был по отношению к дочери так называемый отвергающий стиль (внутреннее раздражение своим материнством, отторжение и агрессия по отношению к ребенку), большой риск, что дочь проявит то же по отношению к своему еще не рожденному ребенку. Недавно женщина пришла в 20 недель записаться на аборт. Психолог говорит: «Наверное, вы уже чувствуете, как ребенок шевелится?» А она отвечает: «Может, это у меня в животе бурчит». Это явная демонстрация отвергающего отношения к своему ребенку. И действительно, выяснилось, что у нее с матерью были просто трагические отношения, ей уже 30 лет, а для нее это боль до сих пор. В такой ситуации женщине важно простить своих родителей, чтобы от непрощения не страдал другой, беззащитный человек.
Возвратить сердца отцов детям
По словам Светланы Рудневой, женщины которые делали аборты, часто говорят: «не могу зайти в храм». Все время находятся какие-то причины, чтоб не зайти – у людей, которые слыхом не слыхивали об отлучении за детоубийство.
Для рождения детей им не хватает не материальных ресурсов, а в первую очередь душевных и духовных сил, уверена Светлана. Эти силы может дать только Бог. «Но если в тот момент начать говорить о Боге, разговор на этом тут же закончится». Человек «закрывается» и на контакт не идет: «Вы нас сейчас завербуете в секту, квартиру отберете, детей украдете». Психологи фонда заговаривают о Боге в тех редких случаях, когда разговор на эту тему начинает сама женщина: «Прабабушка моя говорила, аборт это большой грех», или: «Мне мой ребенок приснился сегодня».
Поэтому движение в защиту жизни скорее не апостольское, а предтечево служение, – говорит Светлана Руднева. – В Евангелии от Луки сказано, что Иоанн Предтеча пришел «возвратить сердца отцов детям» Но Где же сердца современных отцов? – Там где их внимание, свободное время, заработанные деньги… Говорят, что рождаемость у нас низкая, потому что низкий уровень жизни. Но если посмотреть, насколько увеличились в России продажи иномарок за последние годы, то станет ясно, что не денег у людей на детей мало, а любви к детям недостаёт.
Принято считать, что решение об аборте принимает женщина. Но уверенных в своей правоте карьеристок мы встречаем не часто. Женщина всегда ищет поддержку в мужчине: в отце детей или в собственном отце. Она должна быть уверена в верности своего мужа, в его преданности ей и детям.
Одна женщина говорит: «Всю беременность у меня был тяжелый токсикоз. Потом, когда ребенку было два месяца, узнала, что муж мне изменяет, молоко пропало. Каялся, прощения просил. Наверное, простила. Но теперь беременности боюсь, как огня».
Был в практике фонда и такой случай. К врачу пришла молодая пара: «Любим друг друга. Но ребенка сейчас не хотим. Мы уже все продумали». У юноши большая семья, властный (как потом оказалось – верующий) отец. «Сказать отцу? Вы просто не представляете, что будет! Он считает отношения до брака недопустимыми». Психолог исчерпал все аргументы, девушка ушла за дверь, в тот кабинет, откуда выходят уже без ребенка. Парень сидел, обхватив голову руками. Вот тут настоящий разговор и начался. Разговор начался, а девушка на втором этаже уже переодевалась в стерильный халатик. Свернули на тему отцовства. Удалось как-то юноше объяснить, что он не только сын, но и сам уже отец. И хотя его ребенок и не рожден, он несет ответственность за этого ребенка, и что он должен слушаться Отца Небесного, который велит не убивать. И что его строгий папа будет ему потом за это благодарен.
Парень «дозрел», стал рваться в дверь, а она закрыта, акушерка уже ушла на второй этаж, звонок не работает. Сообразили забежать в соседнюю дверь, узнали нужный телефон, позвонили. Выходит девушка, уже в халатике, глаза опустила и говорит: «Ну что?» А он: «Уходим!»
Интервью с психологом фонда «Семья и детство»
можно бесплатно использовать для подготовки статьи, реферата, диссертации, читать онлайн или скачать.
Комментарии: