Дэвид К. Риардон, доктор философии.
Горе — естественное следствие смерти. Текущая акушерская и психиатрическая литература изобилует статьями о горе после перинатальной смерти – смерть из-за самопроизвольного аборта, преждевременных родов, мертворождения и внезапной смерти ребенка грудного возраста во время сна. Однако, это только в последние годы, когда медицина начала понимать, что перинатальная потеря может сопровождаться реакцией горя, подобной утрате ребенка старшего возраста или взрослого. “Я могу заявить, что пары с текущими, необъяснимыми или объяснимыми потерями беременности на ранних сроках горюют так же сильно как те, которые пережили более позднюю потерю или потерю живорожденных детей. Их горе не видимо, и как правило общество, семья, друзья не поддерживают их.
Во многих клиниках Британии существуют команды врачей, медсестер и социальных работников, призванных помочь родителям пережить перинатальную смерть и проблемы горя, гнева и вины, которую она вызывает. В выпуске за сентябрь 1990 британского журнала по акушерству и гинекологии говорится: “ Были рекомендованы способы помощи родителям, справиться со своими потерями, которые уменьшили частоту длительного нервного расстройства и неправильных реакций горя …. Эти способы направленны облегчить процесс горевания (воспоминания, фотографии, выбор имени). Трудно горевать, когда никакая память о человеке не существует. ”
Существуют доказательства, что реакция на утрату ребенка от искусственного аборта — часть той же самой разновидности горя. В статье (2 марта 1991 журнал «Ланцет»), которая назвается “Когда зародыш — мертвый ребенок? ” автор признает, что горе следует за потерей беременности на ранних сроках независимо от причины. “Нет сомнения, что многие профессиональные врачи, во главе с обществом, с большой готовностью признают, что аборт, мертворождение и смерть новорожденного лежат в спектре того же самого горя…. Половина всех беременностей, которые заканчиваются внутриутробной смертью, несут глубочайшие переживания, которые непринято оплакивать. Наше общество сталкивается с потенциальной эпидемией невидимого траура и патологического горя.
Горе, после искусственного аборта, часто более глубоко и отсрочено, чем горе после других перинатальных потерь. Горе после аборта уникально остро, потому что оно в основном скрыто. Горе женщины после аборта не признано обществом, потому что действительность смерти ее ребенка не признана. Перед абортом женщине говорят, что процедура удалит “сгусток ткани” ,“пару клеток” или «крошечный эмбрион». Ее убеждают, что ее “проблема будет решена” и что она сможет “продолжить свою жизнь”, как будто ничто существенное не произошло.
Все же беременная женщина чувствует изменения в своем теле, что что-то очень существенное происходит с ней: прекращение менструации, увеличение груди, тошнота. На инстинктивном уровне она знает, что процесс, который начался в ней является естественным. Женщина думает о вероятной дате родов, об имени ,которое она даст своему ребенку, представляет его и говорит с ним. (Психологическая связь между матерью и ребенком начинается очень рано). Если же планируется аборт — все эти естественные чувства и фантазии о своей беременности должны отрицаться. Беременная женщина, при помощи общества фактически заставляет отрицать тот факт, что она имеет ребенка вообще!
Общество не предлагает женщине поддержку в ее горе. Ее решение об аборте принято очень быстро, чтобы не осталось времени на взвешенное решение. Этот процесс обычно держится в секрете от ее семьи и друзей и профессиональных коллег, и часто даже от отца ее ребенка. Обычно на процедуре она находится одна, без партнера.
Многие женщины, которые выбрали аборт, часто одержимы мыслью, “Я убила своего ребенка! ” Они оказываются одни, чтобы справиться не только с утратой ребенка, которого они никогда не будут знать, но также и с их личной ответственностью за смерть ребенка. Их вина не просто субъективная или невротическая, она объективна и реальна. Все вокруг напоминает об этом— дата аборта, дети предполагаемого возраста, посещение гинеколога, звука машины всасывания в кабинете зубного, ребенок в рекламе и.т.д. Каждый из этих воспоминаний может вызвать порыв вины, горя, гнева, и даже отчаяния. Эти состояния, как правило, продолжаются в течение многих месяцев или лет пока женщине не будет оказана необходимая психологическая помощь. До недавнего времени психология не признавала наличия такой проблемы, как постабортный синдром.
Комментарии: