Vernon Van De Riet, Ph.D.
Гештальт-Терапия: практика и теория.
Третье издание, 1999 г.
О том как мы создаем опыт и смысл: феноменология и экзистенциализм.
Введение и обоснование феноменологии.
«Мы не можем направить ветер, но мы можем приспособить под него свои паруса». – китайская пословица.
В английском термины «феноменология» и «феномен» используются по-разному. Феноменом называют событие, которое можно наблюдать, например, комету Хейл-Боппа. Этим словом также обозначают выдающегося человека, чьи достижения выходят за рамки обычного. Тайгер Вудз – феномен в мире гольфа.
Этимологически корни слов «феномен» и «феноменология» лежат в Греческом языке и эти слова означают «то, что проявляется само по себе» или «то, что видно само». Как гештальтисты мы используем термин «феноменология» в четырех случаях. Чаще всего термин «моя феноменология» означает «мой опыт» то есть то, что я осознаю в настоящий момент. Этот вид феноменологии более точно называют «текущей» феноменологией в отличии от «потенциальной» феноменологии. При этом моя текущая феноменология – это мой настоящий опыт, а моя потенциальная феноменология – это тот опыт, который лишь потенциально может стать осознанным. Потенциальная феноменология – это воспоминания, фантазии, мысли, чувства, интерпретации, и т.д., то что можно привнести в осознание, если это необходимо по ситуации. Потенциальная феноменология сходна с фрейдовским «пре-сознанием».
Третий случай использования термина «феноменология» относится к науке, при изучении опыта, например, при исследовании того как люди организуют, описывают, объясняют, выносят смысл из потока сознания. Последнее и самое важное для теории гештальт-терапии значение термина «феноменология» — это особенная философия, которая фокусируется на освещении природы реальности.
Феноменология как философия была очень важной в развитии как гештальт-психологии в 20-х годах, так и в последующем для гештальт-терапии. Эта философия утверждает, что наш опыт «реален» независимо от того, доказаны ли или нет его жизненные основы, и понята или нет его природа. Другими словами мы воспринимаем объекты и события, которые нас окружают, лишь частично, потому что приписываем им лишь свой собственный смысл. До развития феноменологии и экзистенциализма первоначальная вера о природе «реальности» в западной мысли состояла в том, что существует объективная истина о реальности, которая находится во внешнем мире, то есть во вне нашего сознания. Перед слиянием экзистенциализма и феноменологии, утверждалось, что мы получаем знания и понимаем смысл путем точного восприятия и понимания «реальности» такой, какая она есть, вне зависимости от нашего сознания.
Эммануил Кант (1724-1804) был первым среди западных философов, который развил теория того, что разум или сознание активно включается в создание «реальности». Он верил в то, что мы организуем наш опыт в смысловые паттерны, в то, что мы как индивидуумы, так и культуры, очень активны в создании «реальности», знаний и смысла.
Гегель, опубликовал «Феноменологию разума» в 1807 году. Он описывал феноменологическое познание, как познание того, что возникает в сознании, а не в объективном мире.
Франц Брентано (1838-1917) находился под влиянием философии Канта и Гегеля. Он разработал процесс-ориентированную психологию «действия» и концепцию интенциональности. Интенциональность – это процесс перевода сенсорной информации в организованный осмысленный опыт. Он описывал процесс посредством которого люди естественным образом придают символический смысл сенсорному восприятию. Интенциональность – это психологический акт перевода стимулов, входящих в наши органы чувств, в субъективный опыт. Интенциональность связывает восприятие внешней реальности и субъективный опыт.
Как у людей у нас низкая устойчивость к бессмысленной сенсорной стимуляции. Мы организуем и переводим нашу сырую сенсорную информацию в шаблоны, что позволяет понимать ее определенным образом. Мы заменяем неизвестные стимулы в идентифицируемые объекты; например, мы автоматически переводим световые и звуковые стимулы разных частот в осмысленную опытную реальность, такие как мячи, стулья, деревья, люди или события. Интенциональность – это аспект того, что мы называем восприятием в современной психологии. Британская писательница Пенелопа Фитцжеральд в своей работе «Ангельские Врата» (1990), утверждает, что «не существует двух людей, которые видят внешний мир абсолютно одинаково. Для каждого отдельного человека вещь – это то, что он думает об этой вещи, или другими словами не вещь а мысль». Понятие интенциональности означает, что индивидуум не способен воспринимать «реальность» такой, как она есть; то, что приходит в сознание уже обработано, то есть оно уже проинтерпретировано определенным образом.
Большинство психологов согласны с тем, что восприятие – это процесс посредством которого индивидуум строит из сенсорной информации сознание, знание и/или смысл. Точка зрения гештальт-терапии на восприятие взята у гештальт-психологов, Кохлера, Вертгеймера, Коффки, и Гольдштейна, которые доработали и прояснили идею Брентано об интенциональности. Они превратили восприятие в организмический процесс, посредством которого индивидуумы организуют и переводят сенсорную информацию в смысловые гештальты. Это непрерывный поток формирования и взаимодействия фигуры и фона. Смысл – это побочный продукт танца фигуры и фона. Сознание и знания образуются из потока феноменов фигуры и фона, которые составляют единое значимое целое. Отдельные явления не воспринимаются как изолированные части, а принимают форму гештальтов, смысл которых возникает при соединении частей этих явлений.
На образование смысла в значительной степени влияет непосредственно сама ситуация и опыт, фон. На это также влияет опыт подобных ситуаций, а также предубеждения, ожидания, настроение и мотивы.
Способность переводить сенсорную информацию в осмысленный опыт развивается постепенно. Наша наследственность и природный процесс развития взаимодействуют с нашим жизненным опытом, при этом образуются все более и более сложные смысловые гештальты по мере того как мы растем. Язык и другие символические образования основаны на нашем процессе образования смысла; например, когда мы идем в кино, световые лучи на экране стимулируют наши глаза и звуковые волны бьют по нашим барабанным перепонкам и это автоматически переводится с осмысленные истории. Когда мы заходим в великолепный храм или видим прекрасные произведения искусства, мы испытываем восхищение, удивление и благоговение. Мы организмически переводим наши нейрональные импульсы в символически осмысленный опыт.
Так как у нас имеется этот автоматический процесс изменения сенсорной информации в гештальты и их символические аналоги, поэтому люди не могут прямо познавать мир таким как он есть. Мы получаем знания о мире и образуем смыслы путем перевода и интерпретации нервных сообщений от наших органов чувств. Объекты и события воспринимаются лишь частично (некоторые теоретики обычно говорят полностью), потому что мы приписываем к ним смысл; поэтому, мы можем быть уверены только в том, как мир нам представляется. То какой мир на самом деле, или какова «реальность» остается тайной.
Брентано утверждал, что сознание – это всегда сознавание чего-то. Смысл, однако, вторичен, он есть то, что мы построили в нашем мире опыта и то, что этот опыт значит для нас, путем мыслительного и эмоционального перевода, интерпретации и приукрашивания необработанной нервной стимуляции, входящей в наши органы чувств.
Эдмунд Гуссерль (1859-1938), учитель Брентано, адаптировал концепцию интенциональности Брентано. Он разработал философию известную как трансцендентальную феноменологию, учение о «сущности» или о том, что заставляет явления возникать в сознании в том виде, в котором они возникают. Гуссерль концентрировался на том, что происходит в сознании «здесь и сейчас». Он верил, что сознание – это всегда сознавание чего-либо, что оно фокусируется на объектах, что оно постоянно пытается определить смысловую нагрузку этих объектов путем интерпретации. Важно, что Гуссерль подразумевал под объектами также идеи и образы. Он особенно хотел понять процесс, с помощью которого сенсорная информация преобразуется в объекты, знания и осмысленный опыт.
В отличии от Гуссерля и трансцендентальных феноменологов, экзистенциальные феноменологи, такие как, Киркегард (Kierkegaard), Ницше, Хайдеггер, Сартр, Бубер, Тилих, Ясперс, Марсель, Камю и Мерло-Понти (Merleau-Ponty) сосредотачивались на смысле человеческого опыта и на отношении человека к себе, к другим, к миру и к Богу. Они верили, что существование человека (его бытие, появление и развитие) было намного более фундаментальным чем его сущность. Экзистенциалисты изучали центральные вопросы «бытия-в-мире», такие как свобода, ответственность, аутентичность, страх, одиночество, смерть и саму природу человеческого существования. Они фокусировались на опыте индивидуума в конкретной ситуации и конкретное время в связи с другими людьми и с миром.
Феноменологический подход к опыту, реальности и приобретению знаний.
«Нет нужды выходить для того,
чтобы лучше видеть, или всматриваться в окно;
лучше оставайся в центре твоего бытия
и посмотри мудр ли тот, кто делает это».
Лао Цзы
«… все знания о реальности начинаются от опыта и заканчиваются им».
- Einstein, P. Podolsky, N. Rosen
Развитие феноменологического подхода к опыту, реальности и получению знаний, представляет собой философскую альтернативу натурализму или подход «общего чувства». Натурализм утверждает, что наш опыт – это отражение реальности, которая существует отдельно от человеческого сознания. Он утверждает, что реальность существует как осязаемый физический мир и что мы получаем знания об этой внешней реальности путем понимания информации о ней, которую мы получаем через наши органы чувств.
Западная культура, включающая большинство ученых, принимает натуралистический взгляд на реальность. В соответствии с этой системой веры, истина и знания определяются тем, что человеческий разум может познать о природе, которая рассматривается отдельно от человеческого сознания. Натуралисты верят, что все люди воспринимают явления и события одинаково. Таким образом реальность поддается проверке, потому что любой другой наблюдатель может прийти к тому же заключению о характеристиках наблюдаемого явления. Можно полагаться на информацию, открытия, и выводы других наблюдателей, так как предполагается, что всякий видит тот же самый внешний мир. До недавнего времени натуралисты считали, что внешний мир, который они видят, не подвержен тому факту что они наблюдают его; другими словами считалось наблюдатель и наблюдаемый объект независимы друг от друга.
В противоположность этому феноменологический подход утверждает, что мы с большей вероятностью достигнем того, что Гуссерль называл «чистым знанием» себя и окружающего мира, путем понимания и фокусирования на процессе, котрый происходит в нашем сознании. Мы работаем феноменологично, когда фокусируемся на опыте и с осторожностью используем наш опыт в качестве источника знания о реальности. Феноменология – это не видение мира, это скорее попытка указать исследователю путь к своей собственной реальности. Этот путь не обязательно приведет к окончательному осмыслению или к самой реальности. Тот факт, что сам Гуссерль называл свою феноменологию трансцендентальной, говорит о том, что он верил в то, что источник «истинного знания» — субъективный и интуитивный, а не объективный и установленный. Центральное положение феноменологии состоит в том, что все «истинное знание» лежит в опыте, что пути к «истинному знанию» лежат через исследование нашего собственного сознания и опыта. Это не означает, что такие предметы как деревья, машины, дома не существуют вне нашего сознания. Это просто значит, что мы сосредотачиваемся на смысле и тщательно исследуем то, как этот смысл приходит в сознание. Действительно, мы уважаем и исследуем наш собственный опыт, вместо того, что бы отрицать его, признавая более важными предположения и объяснения окружающих.
Именно поэтому для Гуссерля «истинное знание» было субъективно по своей природе, оно основано на интерпретациях сенсорной информации, и опыте. Интерпретация – это продукт нашего воображения, и она может быть чем-нибудь внешним, однако она всегда субъективна. Мы можем создавать бесконечное количество смыслов. Во введении к работе Гуссерля «Феноменология и кризис философии» Лоер пишет «…единственный путь к сущности – это интуиция. Сущность нельзя получить из обстоятельств, ее можно увидеть в определенных обстоятельствах. Если проследить за развитием феноменологии Гуссерля, можно увидеть, что для него сущность чего-либо обязательно содержит идеальное и объективное в самых субъективных собятиях посредством чего, она присутствует в сознании. … Она является трансцендентальной феноменологией потому, что все что для нее нужно можно найти путем наблюдения за субъективными событиями с их обязательными объективными коррелятами (1965, стр. 22-23).
Морис Натансон Maurice Natanson (1973) пишет о самых распространенных неправильных толкованиях феноменологии. Оп пишет: «…ошибочно полагают, что при переходе от естественного к феноменологическому подходу индивидуум обязательно уходит из обычной жизни и направляется в некий концептуальный монастырь. Считается, что там, в солипсистической клетке, новичок созерцает сущности и жует свою трансцендентальную жвачку. Пока реальный мир продолжает жить, феноменолог сидит в безвременной, внеисторической изоляции… Нашим читателям была бы оказана огромная помощь, если бы им показать что, феноменология не отрывает человека от земной реальности. Мир представляется в естественном виде, и не отрицается и не покидается; он, наоборот, реконструируется. (стр. 42).
Другое обычное заблуждение относительно феноменологии состоит в том, что феноменология является формой интроспекции. Натансон на это отвечает, что «…нет никакого внутреннего поиска, феноменолог проходит через опыт, не нужно рыться в чьих-то умственных чуланах с законным философским интересом». Гуссерль пошел в другом направлении. Его философия «экстроспективна» и отталкивается от явлений, как от объектов процесса восприятия, в самом широком смысле этого слова. Если использовать термины Гуссерля, «взор» феноменолога должен быть направлен на то, что есть в опыте, а не смесь различных ощущений в психике.
Феноменологию часто обвиняют некоторой анти-научности, хотя на самом деле это не так. При переходе от натуралистического подхода к феноменологическому изменяется фокус интересов и внимания, но не забывают один подход ради другого. Феноменология рассматривает науку как дополнительный источник в поисках осмысления себя и мира. Наука и научный метод сосредоточены на информации о природе, а не на смыслах, в то время как феноменология и феноменологический метод имеет дело с возможностями и смыслами и не пытается дать объяснение природе. Феноменология очень мало говорит нам о том как устроены электроны, как растут деревья, или как летают самолеты.
Хотя наука полезна во многих областях, ее недостаточно для того, чтобы понять как индивидуум постигает смысл непрерывно текущего опыта. Когда ученый интерпретирует научные данные или, например, создает теории, он выходит за рамки научного метода и комбинирует науку и феноменологию. Хорошие теории, полезные модели и осмысленные формулировки получаются путем использования нескольких методов поиска смысла. Эти методы – феноменологический подход, логика, интуиция, иногда и искусство математики, а также информация и сведения науки.
Первичные философские положения
феноменологии и экзистенциализма,
использованные в гештальт-терапии.
«Продай свою премудрость и купи неразберихи».
Руми.
Принципы теории поля, привнесенные в гештальт-терапию, состоят в том, что любое событие или ситуацию можно понять по-разному. Вследствие того, что феноменологи большое внимание уделяют вопросам свободы, выбора и уникальности, они часто несогласны между собой относительно базовых предпосылок их философии. Например, есть теистические экзистенциалисты, которые верят в Бога. Кьеркегор, Бубер, Ясперс, Марсель и Тилих, входят в эту категорию. Хайдеггер и Сартр являются атеистическими экзистенциалистами. С разных точек зрения я рассмотрю те философские положения, которые, как я считаю, наиболее применимы в практике современной гештальт-терапии. Хотя современные феноменологи не отрицают и не игнорируют физиологические и биологические аспекты развития человека, они верят, что эмоциональные, духовные качества, а также качества, связанные с отношениями, являются центральными в природе человека. Самоосознанность, многоуровневое сознание, свобода выбора, ответственность, творческие способности – это различные аспекты этих качеств. Способность осознанно управлять своими чувствами, отношениями, действиями, верой равно важны для человека.
Развитие и совершенствование этих отличительных человеческих качеств тесно связаны и зависит как от интрапсихического, так и межличностного опыта. Хотя Хайдеггер в своей книге «Бытие и время» (1927) проговорил большинство принципов экзистенциальной феноменологии, Сартр (1943) первый ясно показал, что индивидуум или «self» не существует независимо от социального контекста. Без других, без отношений, «self» ничто, также как и фигура не может существовать без фона. Каждый индивидуум сохраняет и развивает свое бытие в человеческом контексте. Современная феноменология, такая как гештальт-терапия, проповедует холистический подход к человеку, который включает в себя физический, биологический, психологический, социальный и духовный аспекты бытия. Она конечно же акцентирует внимание на психологическом, социальном и духовном уровнях бытия, а также на субъективных и относительных того, что должно являться человеком. Биология и генетика рассматриваются как существенные основания человечества, а социальные и интра-психические также как и социально-психологические и духовные качества считаются более фундаментальными для нашего бытия. Это означает, например, что близнец, воспитанный дикарями в далеком лесу, будет очень отличаться по своим личностным, психологическим и духовным характеристикам от своего генетически неразличимого и биологически сходного брата, воспитанного в интеллигентной семье в Париже.
Положение о том, что интра-психичекая и социальная структура более фундаментальна по отношению к человеческой природе, чем биологическая, в гештальт-терапии является основой для модели сознания и модели человеческого развития. Эти модели по своей сути скорее социальные, чем биологические. Гештальтистская теория психотерапии и изменений, утверждает, что субъективные отношения между клиентом и терапевтом являются центральными в психотерапевтическом процессе.
Другой принцип, который гештальт-терапия взяла из экзистенциализма берет свое начало в работе Кьеркегора (1813-1855), основателя экзистенциализма. Он писал, что «знание может быть приобретено только путем существования и существование неспособно к дальнейшему редуцированию». Расширяя эту концепцию, Сартр (1905-1980) разработал аксиому: «существование предшествует сущности». В работах «Бытие и ничто» (1943) и «Экзистенциализм и Гумагнизм» (1946) Сартр показывает, что если стул, например, имеет свой характер или сущность, то человек должен создавать свой собственный характер или сущность. Это происходит не только потому, что у человека есть свобода создавать себя, но и потому, что у него больше нет другого выбора, кроме как создавать самого себя. Как говорил Сартр, «Человек приговорен быть свободным». Из этого следует, что жизнь человека, его выборы и становление являются более существенными и центральными по отношению к тому, чем он является чем какие-либо правила, верования, принципы или выводы, сделанные относительно его жизни. Поэтому непосредственно воспринятый и прожитый опыт, считается более ценным чем объяснения и интерпретации этого опыта. Исходя из этого положения гештальт-терапевт понимает, что какие-либо гипотезы и идеи, которые у него есть относительно жизни клиента являются вторичными и подчиненными по отношению к опыту существования клиента. Предположение, что существование предшествует существу, также подразумевает, что каждый человек и каждый клиент является более чем суммой его составляющих, и поэтому попытка понять природу его целостности только путем научного анализа приведет к потере самого главного из того, чем он является.
Феноменологический подход заключатся в том, что каждая личность является уникальным, автономным существом. На каждое событие в жизни у каждого человека имеется свое сенсорное, эмоциональное и логического видение этого события. И более того, каждый индивидуум естественно преобразует и организовывает свой опыт в свои собственные особенные смыслы. Любое восприятие и любая идея включает в себя некоторую интерпретацию, сделанную человеком. Считается, что ни одно восприятие или идея не являются полностью объективными. Из этого следует то, что мудрый терапевт уважает те черты своего клиента, которые отличают его от средних. С феноменологической точки зрения работа терапевта состоит не в том, чтобы подогнать клиента под какой-то культуральный или субкультуральный стандарт, а в том, чтобы поддерживать независимость, уникальность и творческие способности клиента.
Большинство экзистенциалистов согласны с тем, что мы активно создаем нашу персональную реальность. Это логично ведет к заключению, что не может быть никакой определенности о самой природе реальности. Объективное, универсальное и определенное знание о реальности недоступно человеческому разуму. Каждый из нас живет в мире наших собственных интерпретаций и поэтому в мире неопределенности. Чтобы быть уверенными, мы разделяем с нашими семьями, друзьями и нашей культурой множество общих и похожих способов восприятия и проживания событий. Однако, нет таких двух людей, которые имеют в точности одинаковые ощущения, восприятие или опыт. Реальность каждого человека отличается от реальности другого человека. Вследствие этого природа реальности никогда невозможно будет понять или постичь. Выражение, «успокойся, реальность – это то, что ты никогда не увидишь» отражает пределы человеческого познания. Большинство современных феноменологов не утверждают, что объективная реальность существует вне человеческого сознания, и не утверждают, что ее не существует. Но они все согласны с тем, что и так очевидно, что если существует внешняя реальность, то мы не можем познать то, чем она является.
Это утверждение привело экзистенциально ориентированных терапевтов к уважению интерпретаций клиента относительно собственного опыта. Терапевт никогда не может предполагать, что его интерпретация опыта клиента является более полезной и ценной, чем интерпретация клиента. Так как у терапевта нет прямого внутреннего пути познанию того, что является реальностью клиента, он скорее пытается понять как у самого клиента образуются смыслы из его собственного опыта, а не интерпретируя для клиента то, что для него (терапевта) значил опыт клиента.
можно бесплатно использовать для подготовки статьи, реферата, диссертации, читать онлайн или скачать.
Комментарии: