Элина впервые решилась на близость под влиянием страсти первой любви. Она была доверчива, открыта и радостно отдавалась чувственным наслаждениям. Этот страстный роман закончился абортом, который исказил ее представления о интимных отношениях и близости. Хотя они с Дмитрием и прекратили встречаться после аборта, это не было разрывом в полном смысле слова. На протяжении последующих двадцати лет он звонил ей хотя бы раз в полгода. Однако они ни разу не говорили об аборте. Результатом размышлений Элины о причине ее душевной травмы стало следующее письмо, адресованное ее первому возлюбленному:
Дорогой Дмитрий!
Прошло уже 20 лет с тех пор, как мы были близки. Помнишь ли ты? Мы находили безлюдный уголок, где можно было прижаться друг другу и разделить нашу любовь. Мы уединялись при первой возможности. Я всегда так гордилась тобой. Ты ведь пользовался большой популярностью, помнишь? Ты был лучшим игроком школьной футбольной команды. А полюбил ты меня. Я знаю это. Об этом мне говорили твои страстные ласки. И твоя любовь. Я тоже пользовалась популярностью.
Помнишь тот день в ноябре? Мы поехали в другой город, чтобы проверить, не забеременела ли я. Мы ведь не могли обратиться в клинику рядом с домом. А потом было ожидание.
Никогда не забуду, как звонила в клинику из спальни родителей, чтобы узнать результаты. Положительные. Значит, я беременна. Значит, я должна стать матерью. Думаю, я даже не представляла, что это означает. Хотелось ли мне жить так же, как моя мать? Чем больше я думала, тем отчетливее представляла себе ребенка, как он улыбается, смеется, играет с тобой в футбол. Какая прекрасная картина! Я думала, как мы его назовем. А ты?
Начались рождественские праздники. Казалось, нас совсем не волновало случившееся. Потом наступил январь, время холода, пустоты и одиночества. Ты пришел и сказал, что знаешь, где можно сделать аборт и что расходы оплатит отец твоего друга — помнишь, того, который всегда звал меня Девой Марией за то, что я католичка. Я помню тоску и печаль. Я помню, как напилась накануне аборта, и мне было так плохо, что я перепачкала тебе всю одежду и весь салон в машине твоей матери. Думаю, ты получил по заслугам.
Потом ты отвел меня на аборт. Я со всем соглашалась. Когда-нибудь у нас будет другой ребенок. Я была готова пойти на это убийство ради любви к тебе. Ты никогда меня не оставишь. Но ты порвал со мной. Быстро, хладнокровно и безжалостно. И я осталась — одна со своим горем.
Мы убили нашего ребенка. И теперь мы связаны навечно, мы — родители ребенка, у которого была отнята жизнь. У нас нет ничего общего, но все эти годы ты продолжаешь мне звонить. От тех событий нас отделяют два брака, двое детей, десять штатов. Ты все еще звонишь мне каждый год. Ты каждый раз говоришь мне, что любишь меня. Зачем? Зачем ты не хотел любить меня тогда?
Думаю, я никогда не узнаю, что такое любовь. Потому что я любила, и это заставило меня стать убийцей. Я знаю, что ты все еще не справился со своим горем. Я переживаю его заново каждый раз, когда ты звонишь. Мне все еще больно. Я все еще ищу ответ на вопрос «Зачем?».
Элина потратила годы на то, чтобы определить источник своей боли. Из-за аборта у нее возникли многочисленные нарушения в эмоциональной и сексуальной сфере. Настоящая близость стала для нее чем-то недосягаемым. Секс и любовь стали для нее неразрывны со стремлением к разрушению. Она воспроизводила эту тему в своих действиях и фантазиях. Одним из способов выражения этого стремления к разрушению были многочисленные связи с женатыми мужчинами. Она получала огромные удовольствие и наслаждение, наблюдая, как медленно и мучительно разрушается брак ее очередной жертвы. Она наслаждалась ощущением власти, если сама была инициатором разрыва отношений, а не оказывалась в положении, когда ей навязывали такое решение. Во время сражений за детей в зале суда она чувствовала себя победительницей, когда ей удавалось отнять детей у бывшего мужа и тем самым отплатить за то, что сделали с ней.
Действия Элины не были результатом сознательного замысла или плана. Тем не менее, она подсознательно тяготела к таким заведомо обреченным на провал взаимоотношениям, поскольку они воспроизводили все, что было связано с травмирующим опытом прерывания беременности.
Что касается Дмитрия, он годами не переставал звонить Элине, поскольку испытывал потребность убедиться в том, что у нее все в порядке. Они всегда говорили о своей повседневной жизни — о погоде, работе, детях и семье. Однако они никогда не касались того, что их связывало, — аборта. Они, не сговариваясь, сделали это запретной темой, и все же она по-прежнему связывала их. Для Дмитрия аборт был источником чувства вины и долга перед Элиной. Звонки каждые полгода помогали ему переносить свое собственное горе, которому он не находил исцеления. Он продолжал ей звонить, пытаясь утвердиться в мысли о ее счастье и благополучии, или для того, чтобы при необходимости приободрить и успокоить ее, и таким образом облегчить тяготившее его чувство вины.
Комментарии: